Сувенир, или Кукла на цепочке
Шрифт:
— Вы смогли бы опознать убийцу? Вы должны были отлично его рассмотреть. Бегущий человек неизменно привлекает внимание.
— Нет, не смогла бы…
Я не пытался состязаться со Шредером в острословии, и лишь спросил:
— А может, вы желаете взглянуть на убитого? Вдруг вы его узнаете?
Она вздрогнула и покачала головой. Все еще не желая вести себя как нормальный человек, я поинтересовался у нее:
— Вы кого-нибудь встречаете?
— Не понимаю…
— Ведь вы стоите у самого прохода для прибывающих пассажиров.
Она снова покачала головой. И если красивая девушка порой может выглядеть, как привидение, то сейчас она именно так и выглядела.
— В таком случае, почему вы забрели сюда? Осматриваете достопримечательности? Я бы не сказал, что залы аэропорта Скипхол относятся к достопримечательностям Амстердама.
— Хватит! — Воскликнул Шредер. — Ваши вопросы неуместны, а молодая леди расстроена. — Он хмуро взглянул на меня, как бы подчеркивая, что именно я — виновник ее расстройства. — Допрос — это дело полиции!
— А я как раз и служу в полиции! — Я предъявил ему паспорт и удостоверение, и как раз в этот момент в дверях появились Мэгги и Белинда. Они взглянули в мою сторону, приостановились и уставились на меня с тревогой и недоумением. Еще бы не уставиться! Видок у меня был что надо! Да и чувствовал я себя прескверно.
Я со злостью посмотрел на них, и обе девушки, поспешно отведя взгляд, пошли дальше. Я снова сосредоточил свое внимание на Шредере, взиравшем на меня с совершенно другим выражением лица.
— Майор Пол Шерман, Лондонское отделение Интерпола! Должен вам заметить, это существенно меняет дело. Теперь понятно, почему вы вели себя, как полицейский, и допрашиваете, как полицейский. Но, разумеется, мне придется проверить ваши документы.
— Проверяйте что хотите и с кем хотите, — заявил я. — Предлагаю начать с полковника де Граафа из центрального полицейского управления!
— Вы знаете полковника?
— Это просто первое имя, пришедшее мне в голову! Если понадоблюсь, найдете меня в баре. — Я хотел было уйти, но заметил, что двое верзил-полицейских приготовились следовать за мной. Я повернулся к Шредеру. — Я не собираюсь подносить им по стаканчику!
— Отставить! Майор Шерман не сбежит.
— Во всяком случае, пока в ваших руках мой паспорт и удостоверение, — подтвердил я. Потом взглянул на девушку. — Простите меня, мисс Лемэй! Вы, должно быть, испытали нервный шок, и все это по моей вине. Может пройдем с вами в бар и выпьем по стаканчику? Похоже, вам это не помешает.
Она еще раз приложила платок к виску и посмотрела на меня с таким выражением, которое сразу убило во мне всякую мысль о более близком знакомстве.
— С вами я бы не решилась и улицу перейти! — произнесла она наконец таким тоном, который прямо указывал, что до середины улицы она бы со мной все-таки дошла, если б я был слепым, но потом бросила бы на произвол судьбы.
— Добро пожаловать в Амстердам! — продекламировал я с мрачным видом и побрел по направлению к бару.
Глава 2
Обычно я не останавливаюсь в гостиницах-люкс по той простой причине, что это удовольствие мне не по карману, но когда я за границей, у меня практически нелимитированный счет в банке, а поскольку, вдобавок ко всему, заграничные командировки часто сопровождаются изнурительными мероприятиями, то в данном случае я не видел причин отказывать себе в нескольких минутах отдыха и покоя в самом комфортабельном из отелей. Одним из них был, несомненно, отель «Эксельсиор». Он представлял собою величественное, хотя и несколько аляповатое здание, примостившееся на углу одного из каналов старого города. Балконы, украшенные великолепной резьбой, практически висели над водой, так что неосторожные лунатики могли не опасаться, что свернут себе шею, свалившись с балкона, если только на свою беду не угодят прямо на крышу одного из застекленных туристских катеров, которые тут то и дело шныряли под окнами ресторана, помещавшегося на первом этаже и претендовавшего — правда, не без оснований, — на звание лучшего ресторана Голландии.
Желтый «мерседес» доставил меня к парадному входу, и пока я ждал, когда швейцар уплатит таксисту и возьмет мои вещи, внимание привлекла мелодия популярного вальса, звучавшая варварски фальшиво, невыразительно и как-то дубово. Звуки доносились прямо с середины дороги и исходили из огромной, расписанной орнаментом, и, очевидно, очень древней механической шарманки, установленной под балдахином. Шарманка стояла как раз посередине дороги, словно специально для того, чтобы мешать движению транспорта на этой тихой улочке. Под тем же балдахином, который, казалось, смастерили из остатков бесчисленного количества выцветших пляжных зонтиков, дергались, будто в пляске, подвешенные в ряд на резиновых шнурках куклы — отменно сделанные и, на мой взгляд, восхитительно нарядные в своих голландских национальных костюмах. Их танец являлся, по-видимому, результатом вибрации, возникавшей при действии этого музейного экспоната.
Владельцем и оператором странной машины пыток был очень старый и согбенный человек с редкими и седыми прядями волос, которые, казалось, были просто приклеены к его черепу. Он выглядел таким древним, что легко мог сойти за создателя шарманки, когда был еще в расцвете сил, но, увы, не в расцвете своего музыкального дарования. В руке старик держал длинную палку с прикрепленной наверху жестяной банкой, которой то и дело позвякивал, тогда как прохожие так же упорно не обращали на него внимания. Именно из-за этого я вспомнил, что, находясь за границей, могу позволить себе кое-какую роскошь и, перейдя через улицу, бросил в его банку пару монет.
Сказать, что при этом лицо шарманщика осветилось благодарной улыбкой, было бы преувеличением, но, тем не менее, в знак благодарности он все же ответил мне какой-то беззубой гримасой и сразу, перейдя на более высокие регистры, заиграл злополучный вальс из «Веселой вдовы».
Я поспешил удалиться, поднялся вслед за носильщиком и своим чемоданом по ступенькам, ведущим в холл, и напоследок обернулся. Старик провожал меня старомодным взглядом. Не желая, чтобы он перещеголял меня в учтивости, я ответил ему таким же взглядом и вошел в отель. Помощник управляющего оказался высоким и смуглым человеком с тонкими усиками, в безупречно сидевшем на нем фраке. Его широкая улыбка излучала столько тепла и искренности, сколько может выразить улыбка голодного крокодила. Вам отлично известно, что она тотчас исчезнет, стоит вам повернуться к нему спиной, но вновь окажется такой же теплой и искренней, если вы быстро обернетесь.
— Добро пожаловать в Амстердам, мистер Шерман, — сказал он. — Мы надеемся, что ваше пребывание здесь будет приятным.
Поскольку на это мне нечего было ответить, я просто промолчал и сосредоточенно стал заполнять регистрационную карточку. Он принял ее из моих рук с таким выражением, словно я поднес ему бесценный бриллиант, и поманил посыльного, который как раз появился в холле, пошатываясь под тяжестью моего чемодана.
— Бой! Номер 616 для мистера Шермана!
Я повернулся и взял у него чемодан, который он отдал мне, надо признать, без особого сожаления. Этот «бой» вполне мог сойти за младшего брата уличного шарманщика.