Сувенир из Камбоджи
Шрифт:
– Ну, наши дела не настолько плохи, чтобы заниматься мелочной торговлей в поездах. До этого пока не дошло и, надеюсь, не дойдет. Просто я хочу, чтобы ты сыграла эту роль и попыталась найти того, кто потерял эту накладную.
– Что?! – возмущенно воскликнула Лола. – Ты хочешь послать меня торговать вразнос? Нет, лучше смерть!
– Что, слабо тебе сыграть такую роль? Пожалуй, действительно слабо… – Леня с сомнением взглянул на свою боевую подругу.
Его расчет был верен: Лола не стала даже отвечать, она развернулась на пятках и скрылась в своей
Два часа спустя Лола вошла в электричку на станции Удельная.
Впрочем, вряд ли кто-нибудь из ее знакомых узнал бы Лолу в бедно одетой девице с потрепанным рюкзачком и чересчур выразительным макияжем. Лола недолго возилась с нынешним прикидом. Джинсы с вышивкой и стразами, короткие сапожки, запыленные, чтобы не выглядеть слишком новыми. Довершала наряд красная куртка с капюшоном, которую Лола собственноручно поцарапала в некоторых местах наждачной бумагой, чтобы выглядела она сильно потертой.
Лола села поближе к проходу и принялась листать рекламную газету с вакансиями. Впрочем, это спокойное времяпрепровождение вскоре было нарушено. Двери вагона широко распахнулись, и в него вошел здоровенный широкомордый детина в распахнутой телогрейке, с развернутым аккордеоном наперевес.
– Дорогие товарищи, граждане и господа пассажиры! – обратился он к притихшей публике. – Разрешите привлечь ваше внимание к моему бедственному положению, а также к художественному творчеству народов бывшего Советского Союза!
Он еще шире развернул меха аккордеона, инструмент издал рыдающий всхлип, а его хозяин затянул хриплым фальшивым голосом:
По небу плывет луна,На улице тишина,А в доме не спит однаТолько мама…– Сынок! – подала голос старушка с корзиной. – Шел бы ты отсюда лесом, достал уже со своей «только мамой»… Каждый день на этой электричке езжу, и каждый день приходится тебя слушать! Главное, сколько поешь, и все никак мелодию не выучишь!
– Заткнись, мамаша! – отмахнулся исполнитель. – Мне деньги зарабатывать надо? Ты вот у меня только время отнимаешь своими разговорами, быстрее умолкнешь – я быстрее отпою! А что мелодия тебе не нравится – так ты, мамаша, не в филармонии! – И он снова затянул:
И если когда-нибудьРазлюбит нас кто-нибудь,То слезы утрет, пойметТолько мама…– Сынок, – снова вступила в разговор неугомонная старушка. – А если я тебе полтинник дам, уйдешь в другой вагон?
– Полтинник? – с интересом переспросил певец. – Это можно обсудить…
– Постой, парень! – оживился мужчина лет пятидесяти с красным обветренным лицом. – Это что же выходит? Допустим, мамаша уже твое творчество неоднократно слышала и оно у нее сидит в печенке и других внутренних органах, а я, может,
– Видишь, мамаша, народ желает искусства! – радостно сообщил певец и снова развернул аккордеон.
Но тут проснулся худощавый человек с руками в наколках и свистнул в два пальца:
– Ты, народное дарование, ты мне спать мешаешь! Чтобы через шесть секунд я тебя не видел в ближайших окрестностях, иначе я не отвечаю за последствия!
– Извиняюсь, все понял! – И народного исполнителя словно ветром сдуло.
Однако тишина была недолгой. Не прошло и десяти минут, как в вагон вошла здоровенная тетка с огромной клетчатой сумкой «мечта оккупанта».
Тетка шлепнула сумку на пол вагона, подбоченилась и закричала зычным, хорошо поставленным голосом:
– А вот кому лифчики седьмой-восьмой номер включительно! А вот кому носки и колготки шерстяные теплые на холодное время года, в нашем климате с августа по июнь включительно! А вот кому сумки-авоськи незаменимые, в сложенном виде помещаются в кошелек, в разложенном вмещают до сорока килограмм картошки включительно! А вот кому плащи-дождевики всех цветов, от красного до фиолетового включительно! А вот кому пластырь медицинский для любых надобностей от пореза до скандала с мужем включительно!
Какая-то пассажирка средних лет окликнула торговку:
– Женщина, мне бы лифчик, только как же тут примерить?
– А зачем примерять? – торговка прищурилась. – Я вам, женщина, без всякой примерки скажу, вам надо восьмерочку брать, у меня глаз-алмаз! Пятнадцать лет торгую, ни разу не ошиблась!
Произошел короткий обмен по принципу «деньги-товар-деньги», и разносчица двинулась дальше.
– Тетенька, – окликнула ее Лола. – Иди сюда!
– Ну, чего тебе? – Тетка подошла к Лоле, оглядела ее с ног до головы и проворчала: – Лифчик тебе пока без надобности, у тебя его надевать не на что, авоська тоже ни к чему по причине семейного положения…
– Тетенька, мне бы для друга подарок. У него, понимаешь, день рождения нарисовался, если ничего ему не подарить, сильно обидится, а я на него виды имею. Только, тетенька, – Лола шмыгнула носом, – у меня денег не густо, так мне бы что подешевле…
– Бери носки, – авторитетно предложила коробейница. – Носки мужику всегда пригодятся, они на них горят, как спички. Опять же, в новых носках с ним будет приятнее иметь дело…
– Носки это хорошо, – одобрила Лола. – Носки – вещь полезная. А сколько же они стоят?
– Если хэбэ – по пятнадцать рублей пара, если шерстяные, на холодное время, – по пятьдесят…
– Лучше бы, конечно, шерстяные, – вздохнула Лола. – У вас тут почти все время холодное. Только уж больно дорого. Нельзя ли как-нибудь скидку сделать?
– Ты откуда же такая умная? – заинтересовалась торговка.
– Из Черноморска, – честно ответила Лола.
Она действительно родилась и выросла в прекрасном городе на берегу Черного моря и сохранила к своему родному городу самые теплые чувства.