Сувениры Тьмы
Шрифт:
— Куда уж серьезнее? Четыре трупа и сгоревший дом…
— Я имею в виду то, что происходило в сознании парней. Тот из них, что стал в итоге убийцей, повстречался-таки с Богом. Он потому и сошел с ума, что понял — в окружающем мире давно уже не осталось частиц божественного.
— Где же тогда их искать?
— А стоит ли вообще их искать? Вот тебе, к примеру, — нужны такие частицы?
— Честно сказать — не очень.
— И я прекрасно без них обхожусь. Путей постижения существует много. Больше, чем можно описать в течение суток. И далеко не всегда общепризнанный путь является верным. Внимательно посмотри по сторонам — и, может быть, ты увидишь тех, кто идет другими путями. Валяющийся в грязи бродяга может оказаться философом страдания. А мерзкий онанист из общественного сортира — адептом полузабытого тантристского культа.
— Фу! — не сдержала эмоций девушка. — Не хотелось бы мне повстречаться с таким "адептом".
— Кстати, — произнесла она в следующий миг. — Все истории, которые ты мне рассказывал, как-то связаны с потусторонним миром. Вампиры, демоны, древние монстры… Всех их можно увидеть в фильмах ужасов. Еще там часто показывают всяких жутких инопланетян. А в реальности они существуют?
— Да, — кивнул ее седовласый собеседник. — И время от времени они также навещают нашу планету. Не всегда с дружелюбными намерениями…
Глава 8
ШЛАК
В небе над городом лениво ползли с востока на запад тяжелые хмурые тучи.
Хмурым в тот вечер было практически все. Поздняя осень — дама, любящая подуться. Никогда не радует она приятными сердцу пейзажами очей населения российских мегаполисов. Разве вот только в Сочи в этот период бывает интересно…
Но мы сейчас в Ростове-на-Дону.
Стоя на балконе шестого этажа, Эдик Бурносов курил дрянную сигарету и размышлял о том, насколько же дрянной стала в последнее время его жизнь.
Окружающая обстановка, казалось бы, располагала к противоположному настрою. Всего пять минут назад Эдик опрокинул подряд три стопки водки. В глубине квартиры его друзья горланили веселые песни. В компании присутствовало несколько симпатичных, а главное — никем не занятых девушек, с каждой из которых можно было попробовать "замутить".
Но бывают, бывают в жизни каждого из нас такие моменты, когда даже посреди развеселого карнавала в Рио вдруг опускаешь взгляд к носам своих ботинок и начинаешь думать о том, как же, по большому счету, хреново живется людям на этом пропащем свете. И хочется стремглав помчаться прочь от разноцветных боа и сверкающих бедер танцовщиц. Прочь, к морю, которое спокойно примет твою жизнь, сомкнув безмолвные воды над шапкой волос…
Бурносов пока был далек от суицидальных мыслей, но все, похоже, к тому и шло. Если бы Эдуард находился сейчас не на шестом, а, скажем, на пятнадцатом этаже, он, вероятно, в конце концов, сделал бы шаг за перила вниз.
Выбросив дотлевающую сигарету, Бурносов закурил новую. "А ведь курить — вредно", — ернически подумал он при этом. Плевать. Яд от одной лишней сигареты нисколько не повредит человеку, что распахнул свою душу для философского яда рефлексии.
Когда Бурносову было четырнадцать, он был твердо уверен, что уже в семнадцатилетнем возрасте станет звездой экрана. Причем — экрана голливудского, играя главные роли в боевиках, триллерах, детективах и фильмах ужасов. Эдик тщательно готовился к будущей карьере. Штудировал английские словари и разговорники. Яростно наращивал мышечную массу — ведь кумиром и образцом для подражания был для него, ясное дело, Арнольд Шварценеггер. Сам писал сценарии для фильмов, в которых был намерен играть. Уроков драматического мастерства Эдик, правда, не брал. Во-первых, он совершенно справедливо полагал, что навыки, которые при желании можно было бы получить в родном городе, в Голливуде не пригодятся, а скорее наоборот, помешают.
А во-вторых… Арнольд ведь тоже не шибко жаловал учебные аудитории, предпочитая им пахнущие железом и потом пространства спортивных залов.
Эдвард Шторм. Именно такой персонаж должен был возникнуть на заокеанском кинематографическом Олимпе в последнем году двадцатого века…
И что же? Подходит к концу две тысячи восьмой год, а на балконе чужой квартиры стоит и курит паршивые сигареты все тот же Эдик Бурносов. Все тот же? Увы, уже не совсем.
Двадцатипятилетний — Шварц в этом возрасте уже довольно многого добился. С неизбывной печалью в глазах — крах священных надежд юности способен поселить ее в любые зеркала души. Растерявший немалую часть "накачанного" в прежние годы — виной тому были каторжная работа и не слишком правильное питание.
И с целой прорвой мрачных мыслей в голове — прорвой, грозившей в любой момент прорваться, сделав жизнь Эдуарда еще более невыносимой, или же вовсе ее оборвав.
Возможно, именно так и вышло бы, не случись вдруг на глазах Бурносова нечто, казавшееся невероятным девяноста девяти из ста человек, включая его самого.
Нет, на балкон не поднялся, цепляясь за выступы в стене, Стивен Спилберг с тридцатимиллионным контрактом в руках.
Случилось то, чем этот самый Спилберг частенько балует зрителей. С неба, разорвав пелену ноябрьской хмари, спускался на землю неопознанный летающий объект.
Впрочем, Бурносов сперва подумал, что это американская бомба. Больно уж напряженная обстановка царила в мире.
Сигарета выпала изо рта Эдика. Первой мыслью было броситься в глубь квартиры и предупредить остальных. Толку в том, конечно, не было никакого — будь наблюдаемая им штуковина и впрямь орудием массового поражения, спастись не успел бы никто из жителей всего микрорайона. Именно здравый смысл заставил Бурносова остаться на балконе и начать готовиться к свиданию с Всевышним.
А в следующий миг Эдику стало ясно, что небеса могут подождать. Никакая то была не бомба, а самая настоящая "летающая тарелка". Ну, и не тарелка, конечно — тут же поправил себя Бурносов. Что-то навроде увеличенной в десятки тысяч раз пластмассовой упаковки, в какие кладут игрушки для "киндер-сюрпризов".
Аппарат спускался очень медленно и абсолютно бесшумно. Эдику подумалось, что пришельцы выбрали не слишком-то удачное место для посадки. По его расчетам выходило, что яйцо должно приземлиться аккурат посреди пустыря перед домом, прямо на растущие там полудохлые березки.
Так оно и случилось. Несмотря на то, что на верхней части корабля инопланетян наличествовали исторгавшие бесцветное пламя дюзы числом четыре штуки, вопросами навигации космические гости явно озабочены не были. Инопланетное яйцо тяжело рухнуло на деревья, придавив их своей гигантской массой. Четыре березовых кроны теперь симметрично торчали по краям его днища.
"Да ведь это же и есть мой звездный час! — внезапно понял Бурносов. — Я могу стать первым в мире человеком, вступившим в контакт с инопланетной цивилизацией. Прославлюсь на весь мир! Меня начнут приглашать на ток-шоу! А от телевидения недалеко и до киностудий. Эх, надо же, как подфартило!".
Но для того, чтобы вступить в контакт с пришельцами, Эдику необходимо было спуститься вниз. Идти через пол-квартиры, потом спускаться на лифте, обходить половину дома? Ни в коем случае! За это время его запросто может опередить кто-нибудь другой. Упускать, возможно, последний шанс прославиться и изменить свою жизнь было нельзя. И Эдик Бурносов, перебравшись через перила балкона, начал спускаться вниз по водосточной трубе. На уровне второго этажа она, не выдержав его веса, оборвалась, и парень полетел вниз. Но это было не страшно. Подумаешь, второй этаж — пара царапин. Так он даже быстрее достигнет заветной цели.