Свадьба Кречинского. Пьесы
Шрифт:
Муромский. Да ведь я ассигнациями оброк-то беру.
Тарелкин (с досадою). Позвольте: у вас никто не спрашивает, получаете ли вы оброк и как вы его получаете: ассигнациями, медью или даже куньими деньгами. Вы поймите это. Вам надо дело сделать – так ли-с? Вы зачем сюда приехали?
Муромский. Ну вы знаете.
Тарелкин. И скоро ехать хотите?
Муромский. Да если этак еще дней десять помаячу, – так и в гроб лягу.
Тарелкин. Опять не туда: до вашей смерти опять никому дела нет.
Лидочка (с
Тарелкин (Лидочке). Позвольте, сударыня, – не об этом. (Берет Муромского за руку и подводит к окну.) Посмотрите, много на Невском народу?
Муромский. Много.
Тарелкин. Кому из них дело, что вы из хлопот ваших умереть можете?
Муромский (смотря в окно и покачав головою). Да, – никому обо мне дела нет…
Тарелкин. Ну, вы сделайте опыт: крикните в окно, что, мол, я денег даю, – но смотрите, что будет? (Хохочет .)
Муромский (в сторону). Тьфу, провались ты, проклятый человек.
Иван Сидоров. Справедливо говорят.
Тарелкин (в духе). Да помилуйте – это ясно, как дважды два. (Атуевой .) Вам чего день стоит?
Атуева. Целковых двадцать стоит.
Тарелкин (с форсом). И вы думаете, что курьер-то и не знает, что вам двадцать целковых день стоит? – а? – Он, бестия, знает. Ну вы дайте ему десять, а десять-то у вас в кармане останется. – Ведь здесь все так.
Иван Сидоров. Справедливо говорят-с.
Тарелкин (продолжая). Здесь у людей даром ничего не берут, нахрапом или озорством каким, – никогда. Здесь все по доброй воле, и даже, скажу вам по справедливости, – пополам. Вам чего дело стоит – двести рублей, ну – сто дайте, сто себе возьмите.
Муромский (Атуевой). Это, кажется, Кречинский писал, промышленная.
Атуева. Да, да.
Муромский (Тарелкину). Это, стало, по правилу: «возлюби ближнего, как самого себя».
Тарелкин. Именно – все наполовину. Согласитесь сами: всегда выгодно свой собственный расход купить за полцены.
Иван Сидоров. Выгодно, сударь, выгодно.
Тарелкин (продолжая). Ну – и для расчета просто; всякий из своего дела видит, сколько дать.
Иван Сидоров. Хитро сделано.
Муромский. Ну – делать нечего… поедем, Лида. (Взявши шляпу, поднимает руки к небу .) Боже мой!.. вот пытка-то.
Идут к двери.
Тарелкин. Ступайте, Петр Константинович; ступайте, пока есть время… или нет, постойте.
Муромский и Лидочка останавливаются.
Я вас лучше сам свезу, а то вы опять не дойдете.
Иван Сидоров. Именно, ваше высокоблагородие, – опять не дойдут.
Муромский (уходя). Ну и прекрасно; вот и мне как будто покойнее.
Уходит с Лидочкой и Тарелкиным, Атуева и Иван Сидоров их провожают.
Перемена декораций. Пространная комната.
По стенам стулья, столы, на одном из них серебряный поднос с кувшином содовой воды и кружка.
Налево от зрителей вхожая дверь,
направо дверь в покои начальствующего лица,
прямо против зрителей дверь в канцелярию.
У средних дверей на стуле сидит курьер Парамонов, нюхает табак, тихо сморкается и чистит нос.
Глубокая тишина. Чибисов входит с бумагами,
на цыпочках.
Чибисов (шепотом). Ну что?
Парамонов (вертит головою). Нет еще.
Чибисов. А уж поздно.
Парамонов. Кто ж его знает. Все еще ходит да воду пьет (показывает на кружку); стало, не готов.
Ибисов (входит с бумагами). Ну, Парамоныч, – как? Можно, что ли?
Парамонов (нюхая табак). Тссс-с…
Ибисов (тихо). Эка штука… А у меня дело спешное.
Парамонов. Попробуйте.
Ибисов. Чего пробовать; – я у тебя, братец, спрашиваю.
Парамонов. Видите – ни души нет; один, как буря, ходит.
Ибисов. Стало, еще не готов.
Парамонов (шепотом, но открывая сильно рот). Не готов; – говорят вам, не го-тов!!
Тарелкин и за ним несколько чиновников
входят с бумагами.
Чибисов и Ибисов (машут руками и удерживают). Не готов… Господа, – не го-тов!!.
Тарелкин (отводя Парамонова в сторону). Ну что?.. Как он нынче?
Парамонов. И-и-и-и… туча тучей!..
Тарелкин. Хорошо!!! Смотри, я просителя впущу, – ты его не тронь… пускай попросит… (дает ему в руку) понимаешь…
Парамонов (подщурив глаз). Попарить, что ль, надо, – ай не гнется? Давайте, – мы попарим…
Из дверей направо показывается князь в утреннем богатом костюме. Он движется медленно, погруженный в задумчивость, и слегка потирает желудок. Чиновники с глухим шумом теснятся в двери канцелярии – слышны голоса: «ах! господа, ох… господа!»… наконец вся их масса проталкивается
к двери; Парамонов их припирает.
Князь (становясь посреди залы). А-а-а-а – что это такое?
Парамонов. Чиновники, ваше сиятельство.
Князь. А-а-а-а – что они?