Свадьба отменяется. Смотрины
Шрифт:
Герцог подавил ещё один несчастный вздох и вежливо поддакнул Милли, объясняющей принцип самого простого метода снятия приворота. Всего-то и требовалось резко опустить насильно влюблённого в ледяную воду, лучше в полынью. Страх так сильно завладевает всеми помыслами пациента, что нить заклятья мгновенно прерывается. И больше не возникает: восстанавливаться само оно не может, кастующие привороты знахарки ради незаметности используют очень слабую магию.
– Надеюсь… нам не придётся этим воспользоваться, – учтиво ответил герцог, всем своим видом показывая, как он увлечён объяснениями
– Вот мы и пришли… – Возле двери в спальню Милли как-то растерялась, и самые смелые надежды вмиг возродились в сердце герцога.
– Поблагодарите лорда Кайда за любезность, – непререкаемым тоном приказал магистр, распахивая дверь и подталкивая девушку внутрь, – и пусть идёт отдыхать, а мне нужно задать вам несколько вопросов наедине… по очень важному делу.
Милли успела только растерянно пискнуть: «Спасибо», как дверь захлопнулась, оставив возмущённо пыхтящего Дорда в полном одиночестве.
Хотя… это он только сначала так думал, что в одиночестве.
Короткий смешок донёсся из полутёмной глубины коридора, и почти сразу к нему присоединился второй. А через минуту вслед торопливо шагающему к лестнице секретарю нёсся издевательский хохот нескольких здоровых гвардейских глоток, заставляя до боли сжимать кулаки.
В свою комнату Дорд влетел как выпущенный из пращи снаряд и едва не растянулся, поскользнувшись на лужице, сделанной щенком возле самой двери. Взбешённо рыкнув, успел ухватиться за столбик кровати и с размаху плюхнулся на неё, яростно саданув кулаком по покрывалу.
– А-аа! – вопль боли, вырвавшийся из чьей-то груди, отрезвил разъярённого герцога ничуть не хуже, чем опускание в полынью.
В два прыжка он оказался возле оружейной стойки и выхватил самый огромный и тяжёлый меч. Сегодня Дорд не намерен был никого щадить, и наглый лазутчик, забравшийся в его комнату и постель, может только помолиться – это его последняя проделка и последний час жизни.
Желание отыграться хоть на ком-то было так сильно, что герцог уже занёс руку с мечом и ожидал лишь, пока шпион выпутается из одеял. Некрасиво убивать человека, не посмотрев в его подлые глаза.
– Ну вот почему ты лупишь, не глядя?! – едва не плача, простонала увенчанная спутанным золотом вьющихся волос голова Райта, высовываясь из покрывала. – Ведь так и убить можно!
– Ты кто? – не повёлся на жалобный тон лазутчика герцог, точно знавший, как выглядит сейчас Райт. Совершенно не так, как этот негодяй.
И хотя знакомое лицо брата вызывало массу эмоций и воспоминаний, герцог одной рукой придавил шпиона к постели остриём меча, а другой торопливо нашарил на груди выданный Гизелиусом именно на такой случай амулет.
Как там говорил магистр: оторвать нижнюю бусинку и раздавить? Или раскусить, но будет щекотно во рту.
Неважно, пусть щекочет, отвлекаться на то, чтобы найти на полу подходящее место, и аккуратно класть туда бусинку, все равно нет возможности. Шпион может за это время попытаться устроить какую-нибудь гадость. Хотя успеет он немногое, меч Дорда ему не позволит, но магистр потом будет просто в ярости.
– Дорд, это я, Райт! Пошёл перед сном умыться и снял серьгу… волосы в ней все время путаются. А когда вылез из ванны и глянул в зеркало… даже удивился сначала… чего-то не хватает, – торопливо бормотал пленник, мученически поглядывая на остриё меча, прижавшего к груди ночную рубаху, – а потом сообразил, в покрывало с головой замотался и побежал к тебе… а тебя нет, вот и спрятался… нельзя же попадаться слугам на глаза.
– Хорошо, если ты Райт, скажи, где болванчик госпожи Ненкис? – На миг задумавшись, герцог сообразил, как может проверить заявление шпиона.
Вовремя припомнилась одна из самых страшных их совместных детских тайн – фарфоровый болванчик, в пузо которого были встроены песочные часы.
Госпожа Ненкис некоторое время учила юных лордов чистописанию и манерам, после того как старый герцог обнаружил, что невозможно без помощи Гизелиуса прочесть записку сына.
Учительница отмеряла время на выполнение задания по своим собственным часам и уходила на веранду – читать очередной толстенный и ужасающе занудный роман. Однажды болванчику не повезло: идя на урок, Дорд припас полные карманы сладостей, и пока друзья пытались оттереть липкие руки, время закончилось. Недолго думая, Райт потянулся перевернуть болванчика, но, как оказалось, такая же мысль посетила и темноволосую голову его старшего брата. В итоге болванчик покатился со стола и разбился.
Всего несколько секунд парнишки ошеломлённо сидели над обломками, потом Дорд решительно озвучил план, и работа закипела. Обломки были распиханы по карманам, песок частично смешан с золой, частично ссыпан в щели между рассохшихся паркетных досок.
Пришедшая в классную комнату учительница очень удивлялась, не найдя своего болванчика, но в тот день друзьям удалось убедить Ненкис, что она просто забыла принести часы.
– Под левым задним углом дальней беседки, только не болванчик… а осколки, – обиженно прошептал Эртрайт, и герцог нехотя убрал меч, пытаясь припомнить объяснения магистра про запрещённые амулеты чёрных шаманов, с помощью которых можно просмотреть у человека любые воспоминания.
– Ну, и стоило из-за этого гонять больного учителя… – Едва войдя, магистр укоризненно уставился на мрачного герцога, сжимающего в руках меч, и тут его взгляд упал на виноватую мордочку Райта, выглядывающую из кучи одеял. – О-о-о, нет! Как ты умудрился!
– А ты уверен… что это он? – ещё неуступчиво буркнул Дорд, но меч от груди шпиона всё же убрал.
Теперь, когда в комнате сильный маг, лазутчику не уйти.
– Уверен, – решительно запирая за собой дверь, тяжело вздохнул магистр, – убери на место оружие и извини, я думал, ты от обиды меня так быстро вызвал.
Гизелиус шагнул в сторону кровати, поскользнулся в той же луже и, сердито зашипев, машинально щёлкнул пальцами. Лужица мгновенно исчезла, а магистр разозлился ещё больше. Энергии и так нет… а тут ещё всякие питомцы.
– Где это… животное?
– Зачем он тебе? – сразу насторожился Райт, и герцог разочарованно поплёлся ставить меч в стойку.
Это всё-таки настоящий Райт, поддельный не стал бы волноваться за какого-то щенка. Лишь его братишка всегда готов был защищать всех птичек, козявок и букашек.