Свадьба с препятствиями
Шрифт:
— Благодарю, — только и смогла сказать Фредерика, пытаясь понять, сознательно ли он ее унижает, констатируя истинное положение дел, или так получается.
— Со временем вы выйдете замуж за какого-нибудь хорошего рабочего парня, а то и за инженера. Вы могли бы быть славной женой врача или ветеринара. Могли бы возить их на машине в качестве дополнения к обязанностям жены, и я вполне могу вообразить вас матерью здоровых детишек…
— Благодарю… благодарю, сэр! — повторила Фредерика сдавленным голосом.
Он махнул ей рукой, указывая на кресло.
— Но Розалин, — он произнес это имя с явным удовольствием, — Розалин всегда будет украшением жизни, и, если у нее будут дети, их можно представить только в окружении
— Вы полагаете, в наши дни кто-либо может себе такое позволить? — спокойным голосом спросила Фредерика.
— О, конечно, — бросил он, улыбнувшись сквозь облако дыма. — Конечно!
Фредерика подождала немного и спросила, будут ли у него какие-нибудь распоряжения. Он взглянул на нее чуть ли не с удивлением и ответил:
— Нет, никаких. Никаких… вот разве что, я надеюсь, вы пообедаете с нами в среду. Я пригласил еще несколько человек, дабы ваша семья могла познакомиться с новыми людьми. Розалин просто создана для светской жизни!
— А Люсиль? — спросила Фредерика уже у дверей.
Лестроуд посмотрел на нее с еще большим удивлением:
— Люсиль моя экономка. Она, разумеется, не входит в число приглашенных. Ее место на кухне — пока я не найду повара и весь необходимый персонал.
— А вам не кажется нечестным взваливать на нее такую тяжелую работу без помощников?
— Но это же не убьет ее, — беззаботно отмахнулся он, пожав плечами. — Работа еще никого не убивала.
Фредерика вышла, внутренне негодуя, потому что в первый раз осознала, какой жестокосердный и твердолобый человек ее хозяин. Злость только усиливалась при мысли о той легкости, с которой он распорядился ее судьбой: видите ли, здоровые дети и занятый муж — доктор или ветеринар! А то, что она и сама давно решила стать женой именно ветеринара, нисколько не умаляло негодования против этого самонадеянного себялюбца. Да как он смел! И при этом еще приписывает Розалин все добродетели идеальной супруги!
У нее не было ни малейшего желания присутствовать среди гостей на званом обеде в роскошной столовой Фартинг-Холла, она поняла также, когда увидела Люсиль, что инструкции, которые та получила от хозяина в связи с предстоящим обедом, совершенно не радуют ее. Она ни словом не обмолвилась о том, что ей придется трудиться за троих; но весь ее вид — поджатые губы и недовольный взгляд — свидетельствовал о внутреннем возмущении.
— Я не хочу встречаться с гостями мистера Лестроуда, как если бы я была им ровней, а не его служащей, — искренне призналась Фредерика, сидя с Люсиль на следующее утро за завтраком в большой светлой кухне, которая была ее самым любимым местом в Фартинг-Холле. — С одной стороны, я не люблю покровительства, а с другой — это неприлично. Как можно удерживаться на должном расстоянии от человека, который платит тебе деньги, если он то нисходит до тебя, как до ровни, то устраивает разнос, как нерадивому работнику?
Люсиль, которая в это время составляла список покупок, подняла глаза от листка бумаги и взглянула на нее через стол. В глубине ее серых ироничных глаз чувствовалась затаенная боль.
— Да и с какой стати удерживать дистанцию между собой и мистером Лестроудом, если он приглашает отобедать вашу матушку и сестру? — ответила она вопросом на вопрос. — К тому же едва успев с ними познакомиться? — добавила она.
Фредерика заерзала на стуле. Все было и без того слишком ясно — Розалин могла похвастать победой! Но об этом говорить с Люсиль не хотелось.
— И зачем я прочитала это объявление о работе? — проговорила она с горечью.
Люсиль чуть улыбнулась.
— Да о чем ты! — нетерпеливо проговорила она. — Ты-то здесь причем! Ради твоей родни хозяин устраивает прием и приглашает заодно тебя. Тебе-то чего расстраиваться?
— А я говорю, лучше бы мне не видеть того объявления, — в сердцах повторила Фредерика, потянувшись за мармеладом. —
Люсиль вяло улыбнулась.
— Боюсь, леди Аллердейл было мало пользы от твоей сестрички Розалин, — бросила она.
Фредерика не могла придумать, что надеть к обеду, но одно решила твердо. Она ни за что не явится на прием в одном из своих строгих платьев, купленных ею вместо униформы, хотя они были отлично сшиты и неплохо на ней сидели.
В конце концов, она остановила свой выбор на шифоновом платье цвета морской волны, которое захватила с собой из Лондона, и в среду в полдень — благо у нее не было никаких дел — вымыла голову и причесалась с особым тщанием. Короткая стрижка придавала ей особенно элегантный вид и делала очень привлекательной; блестящие золотистые волосы хорошо контрастировали со строгим темно-синим платьем. Она не имела склонности носить много ювелирных украшений и решила ограничиться жемчужным ожерельем, которое когда-то мать подарила ей на день рождения. Жемчуг был недорогой, зато теплого, кремового оттенка с матовым блеском, что очень шло к ее нежной, бархатной коже. Перед тем как надеть платье, она долго укладывала волосы, приводила в порядок ногти, покрыв их скромного цвета лаком, немного подкрасилась, а когда наконец туалет был завершен, взяла со столика флакончик духов и смочила ароматной жидкостью мочки ушей и запястья. Она и сама не могла объяснить себе, с какой стати так тщательно заботится о своем внешнем виде, хотя не могла и не при знать, что до глубины души уязвлена мнением мистера Лестроуда, что, дескать, ей не под силу соперничать с сестрой Розалин. Вот почему ей хотелось доказать ему, что она не лишена женской прелести, которую оценит глаз знатока, случись ему сделать выбор из ограниченного числа претенденток. Когда же она спустилась в кухню, чтобы предстать перед Люсиль, то почувствовала, как ее акции резко пошли в гору, потому что та заявила, что Фредерика выглядит не просто «мило», а значительно, значительно лучше.
— Видит Бог, твоя сестрица, которую я видела мельком, не достойна держать свечу перед тобой в этом платье, — высказала свое мнение Люсиль. — Это уж как пить дать! — Раскрасневшаяся от горячей плиты, она оглядывала Фредерику с явным удовольствием. — Всегда носи этот волшебный зеленоватый оттенок. Он тебе удивительно к лицу! — Она обошла Фредерику со всех сторон, с наслаждением вдыхая аромат ее духов. — Можешь даже не говорить, что бывала в Париже, — отметила она. — В Англии таких не купишь!
— Мне и вправду посчастливилось в прошлом году неделю провести с леди Аллердейл в Париже, — призналась Фредерика. — Это она мне купила духи. Она была очень щедрой, пока ее поверенный не посоветовал сократить расходы.
Люсиль вернулась к своим цыплятам.
— Мистер Лестроуд тоже может быть очень щедрым, когда захочет, — вставила она. — Очень щедрым.
— Он назначил мне щедрое жалованье.
Фредерика внимательно посмотрела на Люсиль, карие глаза которой тревожно застыли за стеклами очков в роговой оправе. Она надевала их, когда занималась каким-то важным делом, требующим внимания. Губы ее чуть подрагивали. Ей вовсе не обязательно было объяснять молоденькой девушке, что когда-то они с Лестроудом были близки, и он вызывал у нее восхищение. Иначе, с какой стати она делала бы все это для него при полном отсутствии прислуги. Но только сейчас до Фредерики дошло, как неудачно все получилось с появлением ее семьи именно в такой момент, как неудачно, что Розалин не осталась в Лондоне. Очевидно, Люсиль думала о том же, исполняя обязанности кухарки, и Фредерику не удивило, с каким шумом она захлопнула дверцу духовки, затолкав туда противень с цыплятами.