Свадьба
Шрифт:
Она обо всем догадалась, увидев мужа, который, уперев руки в бока и расставив ноги, ожидал ее. Лицо его не оставляло сомнений, что он думает насчет ее представления. Она тут же удвоила усилия, пытаясь повернуть в другую сторону. Она взывала к небесам, умоляла Вилли сжалиться над ней, но упрямый конь отказывался подчиняться, несмотря на мольбы и натянутые поводья. Конь как вкопанный остановился перед хозяином, и тогда она наклонилась к лошадиному уху и прошептала прямо в него:
– Предатель!
Коннор услышал
В мрачных глазах мужа Бренна прочла, до какой степени она заставила его переволноваться. Она хотела успокоить его и сказать, что все хорошо, но не осмелилась. Что-то в его взгляде останавливало ее.
Она решила притвориться, будто не заметила его гнева. Может быть, это была не самая удачная мысль, но ничего лучше Бренна не успела придумать.
Она выпрямилась и постаралась изобразить на своем лице веселье.
– Ты доволен моим сюрпризом? – спросила она, понимая, что он никак не может быть доволен.
Без сомнения, он был в ярости. Но всегда, считала Бренна, остается надежда на спасение, пусть даже слабая. Ей казалось, она сумеет избежать надвигающейся бури.
Она ждала, что он сейчас же стащит ее с коня или закричит, но он даже не притронулся к поводьям, а просто развернулся я пошел обратно к конюшне.
Вилли покорно потрусил следом. Справа вдруг возник Криспин, бледный, как будто ему только что явилось привидение. Если бы он хотя бы мельком взглянул на нее, она обязательно спросила бы у него, в чем дело. Тут же рядом появился и Куинлен, задыхающийся от бега, но чрезвычайно довольный. Он тоже избегал ее взгляда, а то бы она и его спросила, чему он так радуется.
Пока они не добрались до конюшни, Коннор не проронил ни слова. У дверей он приказал Криспину снять жену с коня и ждать, а сам, прихватив с собой Куинлена, вошел внутрь.
В ту же секунду как двери конюшни закрылись за ними, Коннор заорал на Дэвиса:
– Стой там, где стоишь!
– Может, я возьму, у вас жеребца? – предложил конюх. – Вы заставляете его беспокоиться.
Коннор разрешил Дэвису взять поводья и повернулся к Куинлену:
– Жду объяснений.
– Я ничего не могу сказать в свое оправдание. У тебя единственный выход, лаэрд, – снять меня с этой должности, и поскорее.
– Я зол, но не глуп, – отрезал Коннор. – Ты что, не в состоянии уследить за одной женщиной? Ты, черт побери, учись, как управлять делами. Ты же отвечаешь без меня за все хозяйство! А теперь говори: ты что, из ума выжил, если позволил женщине сесть на черного? Похоже, вы тут все свихнулись. Как ты мог ей это разрешить?
– Разрешить, Коннор? Да ты, должно быть, шутишь! Я бы скорее дождь остановил, чем смог бы заставить твою жену подчиниться. Как только я не пытался перехитрить ее в последние две недели, но все напрасно.
Коннор, заметив, что Дэвис пытается улизнуть через заднюю дверь, поднял руку, желая, чтобы Куинлен замолчал.
– Дэвис! – зарычал он. – Если ты выйдешь за дверь, ты уже не умрешь своей смертью! Иди сюда.
Конюх поспешно подчинился.
– Я просто хотел дать вам возможность поговорить наедине, лаэрд. А вы что-то хотите?
– Да! Хочу, чтобы ты ответил на мои вопросы.
– Я бы лучше ни о чем его не спрашивал, – посоветовал Куинлен. – Ты еще больше разозлишься.
– Да уж куда больше! Дэвис, я сперва слушаю, а потом действую. Ты знаешь это?
– Да, и очень хорошо.
– Моя жена входила в стойло черного, надевала на него уздечку?
– Нет, она этого не делала.
– А кто это делал?
– Я.
Коннор опустил глаза.
– Ясно. Ты знал, что она собирается его выводить?
– Знал, – честно ответил Дэвис. – Из-за нее-то я и вошел к нему с уздечкой в первый раз.
Коннор случайно заметил ухмылку Куинлена, бросил на Друга тяжелый взгляд, а потом снова перевел глаза на Дэвиса.
Куинлен не мог удержаться от улыбки, зная, что сейчас произойдет.
– Не иначе как ты спятил, Дэвис. Почему ты это сделал?
– Из-за ее улыбки, лаэрд. Вот вам чистая правда, ей-богу. Коннор ошеломленно заморгал.
– Из-за ее улыбки, говоришь? Дэвис кивнул:
– Ну да, во всем виновата ее улыбка. Я так думаю, с ее стороны это была самая настоящая проделка, но я никогда не скажу ей об этом вслух, потому что с моей стороны это прозвучит как предательство, а я вовсе не предатель. Я просто честный. И еще из-за ее сердца, – подумав, добавил он.
– Из-за ее сердца?
– Сердце у нее чистое, как у ангела, и улыбка такая же. Но вот что касается ума, меня тут кое-что волнует. Там что-то не в порядке, хотя я вовсе этого не утверждаю. Просто миледи не похожа на других дам. Она соображает как мужчина. Как умный мужчина. Ну как бы я догадался? Она мне ни разу не солгала. Нет, лаэрд, не солгала.
– Тогда почему ты разрешил ей взять черного?
– Из-за ее улыбки.
– Чем больше ты будешь приставать к Дэвису, тем дольше будешь ходить вокруг да около. В конце концов он снова вернется к улыбке миледи.
– И к ее сердцу, конечно. Потому что, когда она улыбается, она чиста, как ангел…
Коннор перебил конюха:
– Дэвис, немедленно выметайся из конюшни. Вернешься после моего ухода.
Старику не надо было повторять дважды. Он вылетел за дверь так быстро, будто у него загорелись штаны.
– Так я должен приказать жене никогда не улыбаться?
– Допустим, это поможет, – предположил Куинлен с натянутым выражением лица, – но тогда тебе придется также приказать ей не думать по-мужски.