Свадьбе быть!
Шрифт:
– Но почему? – Я выпрямилась, напряженно глядя на отца. – Почему ты должен государству десять тысяч золотых? Это же безумные деньги!
– Ну… – Отец замялся. Тоскливо покосился на пустую бутылку, стоявшую рядом, явно желая выпить еще. Затем пожал плечами и тихо проговорил, печально понурив плечи: – Так получилось, Мелисса. Как ты знаешь, я много лет занимаюсь торговлей амулетами. Точнее сказать, являюсь своего рода посредником между магами-артефактниками и лавками. Магам доставляю минералы, которые улучшают свойства талисманов. Затем продаю
И замолчал, видимо, решив, будто сказал достаточно.
– Но это не объясняет твой долг перед государством, – резонно заметила я. – Все торговцы, по большому счету, живут за счет наценок за товар. И что-то я не слышала, чтобы кого-нибудь из них отправили на рудники.
– Налоги, – чуть слышно выдохнул отец. – Я… В общем… Мне казалось несправедливым, что государство берет себе так много, но по сути ничего не делает для облегчения торговли. Меня это злило. Меня это очень злило. А взятки? Хочешь, чтобы дело процветало – обязательно дай на лапу нужному человеку. И я рассуждал, что в таком случае имею полное право скрыть некоторую часть дохода.
– Некоторую? – переспросила я, скептически вскинув бровь.
– Ну хорошо, львиную, – покаялся отец. – А теперь все это открылось. И я… И мне… – Тяжело вздохнул и почти шепотом завершил: – Я на грани катастрофы, Мелисса! Если я не найду десять тысяч в самое ближайшее время, то мне легче и лучше будет покончить с собой. На рудниках меня все равно ждет смерть.
В комнате воцарилось вязкое неуютное молчание. Отец сидел напротив меня, сгорбившись и как будто став меньше ростом.
– А при чем тут твой деловой партнер? – первой прервала я затянувшееся молчание. – И этот, как его там, Густав.
– Густав – это сын Северина, – проговорил отец, не глядя на меня. – Северин понятия не имел о моих аферах. Да что там, он до сих пор о них не догадывается. И я решил… Ну, на свадьбы принято дарить деньги. У нас много влиятельных и богатых знакомых. К тому же сам Северин не раз и не два говорил, что наше дело для него лишь забава. Хобби, чтобы развеять скуку, потому что в деньгах он и без того не нуждается. И если мы породнимся – то он обязательно выплатит мой долг. Иначе его семья тоже окажется втянутой в этот скандал.
– И ты уверен, что он безропотно выдаст новоявленному родственнику такую огромную сумму денег? – Я покачала головой в знак сомнения.
– Выдаст. – Отец с откровенным вызовом вздел подбородок. – Обязательно выдаст. Северин не позволит, чтобы его фамилия ассоциировалась со столь гнусным и грязным разбирательством. Поэтому он обязательно заплатит мой долг.
– А если нет? – не унималась я, совершенно не впечатленная замыслом отца. – Если он просто пошлет тебя куда подальше? И это более чем ожидаемо, учитывая, что все эти годы ты обкрадывал его.
– Не его! – обиженно вскинулся отец. – А государство! Это две большие разницы! Не думаю, что наш Севильон сильно обеднел от этого.
Я скептически кашлянула.
Ну да, ну да. Правда, утаенными доходами отец почему-то предпочел не делиться с компаньоном. И вряд ли Северина Одрона обрадует этот факт.
– И все-таки, папа, – настойчиво повторила я. – Тебе не кажется, что у твоего плана множество недостатков?
Отец прикрыл глаза, словно раздумывая над чем-то. Затем виновато посмотрел на меня.
– Вчера Северин сказал, что его отец, дед Густава, Чейс Одрон, обещал выделить на наше дело крупную сумму денег, – проговорил он. – Моя доля будет составлять пятнадцать тысяч золотых. Взамен Чейс просит только одного. Он уже очень стар. И его самая заветная мечта – погулять на свадьбе единственного внука. И мы подумали. Ну… Это же логично. Густав всего на пару лет старше тебя. Тебе двадцать три, ему двадцать пять. Вы будете прекрасной парой.
– Но я его совсем не знаю! – аж взвизгнула от негодования я. – Вдруг он урод какой-нибудь? Вдруг по любому поводу и без начнет меня колотить?
– Густав очень симпатичный молодой человек, – попытался успокоить меня отец. – Он получил прекрасное образование. Вхож в лучшие дома Арраса…
– Да, и при этом в свои годы не женат и даже не помолвлен, – ядовито завершила я. – Значит, что-то с ним не так.
– С чего ты решила? – искренне изумился отец.
– Потому что, папенька, молодые мужчины в определенном возрасте начинают напоминать общественные сортиры, – ядовито проговорила я. – Все приличные давно заняты. А в свободные и сам по доброй воле не сунешься. Лишь по огромной нужде.
Отец округлил глаза, явно не ожидая от меня подобных философских изречений. Задумчиво потер подбородок, должно быть, не зная, что сказать в ответ.
– Мелисса, – наконец просящим тоном начал он, – я понимаю твое негодование. И понимаю, что ломаю все твои планы. Если ты откажешься – я не обижусь. Правда, не обижусь.
– На самом деле? – недоверчиво переспросила я.
– Да. – Отец вдруг встал и медленно отправился к дверям, совсем по-старчески шаркая ногами.
Я следила за ним со все возрастающим недоумением. А еще мое сердце глодало некое чувство, более всего напоминающее тревогу и дурное предчувствие.
Как он там сказал? На рудники не отправится в любом случае. Легче и лучше ему будет покончить с собой.
– Желаю тебе долгой счастливой жизни с Фредериком, – глухо проговорил в этот момент отец, взявшись за дверную ручку.
– Стой, – почти не разжимая губ, обронила я.
Нет, это невыносимо! Если мой отец сведет счеты с жизнью из-за моего отказа, то я никогда не обрету покоя.
Отец тут же обернулся с выражением радостного ожидания на лице. Ох, как бы не стать жертвой в игре отца. Он еще тот манипулятор. Но, с другой стороны, ситуация действительно выглядит весьма опасной. Я ведь прекрасно понимала, что не сумею себя простить, если с моими родителями что-нибудь случится по моей вине.