Свадьбу делать будем? (сборник)
Шрифт:
«Черт, черт… Айбала… Сбежавшая невеста. Она не сумасшедшая, не побежит на улицу в тонком свадебном платье. Некуда, некуда бежать, девочка!» – проклиная все на свете, думала Вика.
Она бросилась к лестнице, которая вела на второй этаж. Длинный коридор, одинаковые двери номеров, утопающие в полумраке. Вика заметалась, закричала: «Айбала! Айбала!», но здесь творилось уже что-то невообразимое. Как жуки из укрытий, откуда-то повыползали мужчины в черных костюмах с неотличимыми друг от друга лицами. Вика почувствовала, как страх сковывает
Треск раций. «Первый, скажи десятому, что на первом все чисто».
– Сюда вам нельзя. Оцеплено.
Вика поняла, что охрана Асмета за считаные секунды блокировала все возможные выходы из отеля. Сейчас здесь все перетряхнут вверх дном, пока не найдут беглянку…
Вика облокотилась на перила. Как вдруг почувствовала, как ей закрыли рукой рот, перехватили сзади руки, как пленнице, и потащили куда-то в сторону, в самый конец темного коридора. Она стала биться что есть мочи. Пыталась орать, но ее держали крепко. Внезапно толкнули дверь в какой-то номер, резко повернули к себе. Вика оказалась лицом к лицу с Петром Мамонтовым. Всклокоченный, потный, игривый…
Рация на его поясе противно трещала. Петр что-то нажал, и она смиренно заглохла.
– Испугалась? Ну здравствуй, здравствуй, красавица… – Петя сделал движение, как будто бы хотел поцеловать Вику. Она учуяла кислый запах водки и красной икры.
И вдруг ужасно разозлилась. Почувствовала, как кровь прилила к лицу, и инстинктивно сжала кулаки. Что за игры?! Ну кто он такой? Охранник Асмета? Что о себе возомнил? Черт! И почему он не ищет Айбалу?! Ей нужна была Айбала! Всем нужна Айбала!
Те несколько секунд, когда Виктория раздумывала, Мамонтов воспринял как молчаливое согласие. Он снова попытался поцеловать Вику.
– Руки! Убери! – Вика грубо, что есть силы толкнула его в грудь.
– Ну чего ты ломаешься… Вологда… – насмешливо процедил Петр Мамонтов.
– Я пожалуюсь Асмету Ибрагимову!
Петя захохотал.
– Ты? Да кто ты такая? Тебе никто не поверит! У тебя же на лице все написано… А я с ним работаю давно – честно и с полной отдачей.
Мамонтов снова заржал.
У чувства самосохранения Вики отказали тормоза, злость сейчас была ее топливом.
– Петя, ты – редкостный мудак… – выпалила Вика. – Что за игры? Ты что о себе возомнил? Что каждая готова с тобой пойти? Мне жаль, мне очень жаль мою подругу! Как можно такого муженька терпеть! Я бы такого вытолкала взашей, чтобы топал на все четыре стороны! А Светка тебе белковые омлетики готовит и на все закрывает глаза! Глупая, глупая, но очень сердечная баба, которая тебя любит больше всего на свете… Света… Ай…
– Заткнись…
Вика почувствовала, как металлический вкус крови заливает ей рот. Петр ударил ее профессионально и точно: ребром ладони по лицу. Разбил губу. Хладнокровно, с немигающими глазами засадил пощечину. И еще одну. Потом содрал с одного плеча платье, но ткань треснула по боку почти до пояса. Зеленые стразы слетали с наряда Вики, как елочные игрушки. Они звонко цокали о паркет и укатывались куда-то далеко… Минуты бессмысленной борьбы. Откуда-то из прошлого катился стеклянный шар размером с цветочную композицию, что украшала банкетный зал на свадьбе Айбалы и Асмета. А в нем, как в отражении, Вика видела пьяную мать, толпы ее сожителей, бесконечных приставал на своих свадьбах. Шар набирал скорость. Вика была абсолютно раздавлена. Кусала губы, но по-прежнему чувствовала соленый вкус крови… Онемевшая, отупевшая, запутавшаяся в липком страхе, она зажмурила глаза, чтобы не видеть рожи Пети, его злых смеющихся глаз, вонючего рта… Конечно, он был сильнее, но у нее еще был шанс потянуть время, так что Вика сопротивлялась что есть мочи…
Она не умела молиться. Да и момент был не тот. Она как язычница стала представлять себе зеленый свет, который проходит сквозь все ее тело и делает недоступной…
И вдруг Мамонтов осел на пол. Как будто бы его топором рубанули. А потом повалился лицом вниз. За его спиной Вика увидела бледную, испуганную Айбалу… Она держала в руке увесистый утюг. Вика вскрикнула и закрыла рот рукой. В полном шоке от всего происходящего, она осталась стоять на месте. Вику била мелкая дрожь, у нее тряслись руки… Петр Мамонтов валялся в полной отключке рядом.
– В деревне у моей бабки так наша соседка своего мужа убила… Напоила и утюгом… – бескровными сухими губами тихо проговорила Айбала.
Ее голос вывел Вику из состояния оцепенения.
Только сейчас она смогла осмотреться по сторонам. Мамонтов затащил ее в комнату горничных. Широкая гладильная доска стояла рядом с входной дверью. Еще тут была тележка с грязным бельем и сотни шампуней, фирменных шапочек для душа, мыла, щеток для одежды и прочего отельного «мусора», что забирают с собой постояльцы.
– Айбала!
Вика бросилась к девушке и стиснула ее в обьятиях. Неизвестно, чего сейчас было больше – радости спасения из лап Мамонтова или счастья от находки беглянки… Вика крепко прижимала к себе Айбалу. Как сестру, как подругу, как дочь.
Щемило сердце, ныло и болело так, как будто оно было здесь, снаружи, а не там, под кожей… Вика чувствовала, как бешено колотится и сердечко Айбалы.
– Прости! Прости меня!
Вдруг Айбала повисла на Вике безвольно, тряпичной игрушкой, из которой вынули поролон.
– Я больше не могу… Не могу убегать… Мне совсем некуда бежать…
Катились слезы по ее красивому лицу, и дрожали плечи. Вика обнимала Айбалу, и казалось, что девушка как будто бы стала худее, легче… Совсем, совсем еще ребенок – испуганный, несчастный, потерянный…
Вика положила голову Айбалы себе на плечо, как будто та и вправду была ее малышкой, и стала баюкать, приговаривая:
– Мы что-нибудь придумаем… Мы что-нибудь обязательно придумаем, как тебя выкрасть, как тебя спасти… Эта свадьба – ошибка. Моя ошибка.