Свадьбы не будет. Ну и не надо!
Шрифт:
– Ну что вы все куски хватаете! Ведь испортите себе желудок. Есть запеканка творожная, есть салат овощной свежий. Сейчас я вам подам.
Беата стала чуть свет убегать на работу и возвращаться за полночь. Мария Васильевна оставляла ей ужин на столе с письменным руководством: что за чем есть и что обязательно разогревать в микроволновке.
В конце концов Беата поняла, что если не решится на отчаянный поступок, то всю жизнь будет замужем за Марией Васильевной, как мама – за ее отцом Мстиславом Новаком.
Утром она вышла в кухню, зажмурилась и объявила о разводе.
Следующая
После этого Беата нашла фирму, которая присылала на уборку сразу нескольких работников, и всегда разных. Таким образом, личностный момент был исключен.
Уборщики ни на шаг не отступали от оставленной в письменном виде инструкции: пол мыть, полки пылесосить, шторы вешать и т.д. Составление этих инструкций выглядело как упражнение по информатике, и Беате приходилось относиться к ним очень внимательно, потому что пару раз она находила идеально вылизанную квартиру с полной раковиной грязной посуды или снятое с постели белье на полу посреди комнаты. Зато на ее бумаги никто не покушался.
Они уселись в кабинете, где пылесос уже поработал, и стали звонить в Стокгольм. Но нарвались на автоответчик, который суматошным Наткиным голосом сообщил, что они с Бу уехали на какой-то ответственный пикник. То же самое, уже более чинным тоном, было повторено по-шведски. Беата положила трубку и стала рассказывать Тате о своих успехах в продаже колготок и о вчерашнем Настоящем Мужчине, который оказался чужим мужем.
Тата уже была в курсе проекта «Журналист меняет профессию». Она первая сказала Беате, что ни за что не взяла бы ее продавщицей. «У вас, девушка, завышенные амбиции», – объяснила Тата, которая работала в большой фирме эйч-ар менеджером, то есть специалистом по трудовым отношениям, а проще говоря – кадровиком. «У меня же эти амбиции на лбу не написаны», – попыталась возразить Беата, но Тата отрезала: «Написаны. И на лбу, и на всех прочих местах». Но факт, что в продавщицы Беату взяли – генеральный директор Галя договорилась.
– Чужой муж, – повторила Татка. – Ну и что? Тебя это останавливает?
Раньше это Беату не останавливало. Как говорила подруга Ната: жена не стена. Но то были романчики, игрушечки. С Настоящим Мужчиной все должно быть взаправду и честно.
– И что ты теперь собираешься делать? – спросила Тата.
– Забыть.
– Чего-чего? – из кабинета они переползли на кухню, и Татка резала торт рядом с шумящим чайником. – Забыть или забить?
– Забыть и забить. Скоро моя колготная эпопея кончится и начнется новая жизнь.
– А ты уже нашла достойную партию? Или как это формулируется в вашем журнале?
И тут Беата впервые за весь день вспомнила про достойную партию, которая напрочь вылетела у нее из головы. Вот как здорово получается забыть и забить, когда тебя это абсолютно не задевает. Покупатель четырехсот седьмого «Пежо» ее не задевал никаким боком. И она только сейчас сообразила, что вчера достойная партия не появилась в «Козлятах». Неужели золотая рыбка сорвалась с крючка? В тот вечер он выглядел абсолютно очарованным, и она так была уверена в своей победе, что не дала своего телефона. Сказала, скромно потупившись: «Вы знаете, где меня искать». Может, она переборщила, изображая простушку-чулочницу?
Тата тем временем вывалила на стол горку цветных брошюрок.
– Это тебе. Не догма, а руководство к действию.
Беата взяла верхнюю книжечку.
– «Как выйти замуж за нового русского». Это что, женский роман?
– Это у тебя в магазине женский роман. Говорю же – руководство.
– Зачем?
– Учись. Учись-учись. Это тебе кажется, что все так просто. Ты же замуж никогда не выходила.
– Не выходила.
– Вот видишь.
– А ты сама-то читала? – спросила Беата.
– Читала, – вздохнула Тата. – Чуть не повесилась.
– ???
– Оказывается, я все делаю не так, как надо. Не скрываю свой ум, подчеркиваю независимость и так далее. Такие женщины никому не нужны.
– Никому-никому? Тут прямо так и написано?
– Ага. И в твоих журналах, кстати, написано то же самое.
– Так выкинь их, дорогая. И книги, и журналы. Тебе самой зачем мужик, которому нужна глупая зависимая баба? Ну подумай – что ты с ним будешь делать?
– Так ведь других нет!
– А тебе не надо ДРУГИХ! Тебе надо ДРУГОГО! Одного! Ты же не собираешься замуж за все мужское население планеты.
– Ну не собираюсь, – покладисто сказала Тата, видимо в уме подсчитав, что мужское население планеты – это все-таки перебор. – А где этого другого искать? На другой планете?
– Не надо искать, сам найдется. Это называется судьба.
– Да что ты говоришь! Есть такая штука на свете?
– Есть, подруга, где-то обязательно есть.
– Ну ты меня успокоила. Теперь еще судьбу искать, – вздохнула Тата, ковыряя ложечкой Беатин торт. – Шоколадный. Сладко, аж жуть. А ты, мать, и правда влюбилась. Долго страдать собираешься?
– Долго, – вздохнула Беата. – Дня три, а то и четыре. И вовсе не так уж сладко. Ты чувствуешь, шоколад горьковатый.
– Как наша жизнь, – согласилась Тата.
Люди испытывают потребность в шоколаде, когда им не хватает любви. Об этом Татке рассказывали на лекциях по психологии. Очень толковые лекции, после них она научилась видеть человека насквозь. Это помогало в работе, но счастья в жизни не прибавляло.
Тата была первая из них, кто мог выйти замуж. В девятнадцать лет, прямо со школьной скамьи, у нее приключилась настоящая любовь. Мальчик был на год моложе Татки и красив просто фантастически. К тому же умен, к тому же влюблен, короче, тут даже ехидным подругам нечего было возразить.