Свадебное платье жениха

Леметр Пьер

Думать. Сколько там, 11:30?

На столе валяются всякие мелочи, выпавшие из сумки, даже гигиенический тампон. На кого только она похожа. За стойкой официант разговаривает с какими-то двумя типами. Наверное, завсегдатаи. И говорят, конечно, о ней. Стоит встретиться взглядом, и они тут же отводят глаза в сторону, вроде бы все вышло случайно. Здесь оставаться нельзя. Надо уходить. Одним движением она сгребает все, что лежит на столе, в сумку и кидается к выходу.

— Евро десять!

Она оборачивается. Трое мужчин как-то странно на нее смотрят. Она роется в сумке, с огромным трудом

извлекает две монеты, кладет на стойку и выходит.

Погода по-прежнему прекрасная. Она машинально отмечает все, что движется: прохожие идут, машины едут, мотоциклы трогаются с места. Идти. Идти и думать. На этот раз картинка с Лео предстает перед ней совершенно отчетливо. Она может различить мельчайшие детали. Это не сон. Ребенок мертв, а она в бегах.

Домработница должна прийти в двенадцать! Больше в квартире до полудня появиться некому. Потом тело ребенка будет обнаружено.

Значит, надо бежать. Быть начеку. Опасность может обрушиться откуда угодно и в любой момент. Не оставаться на месте, двигаться, идти. Собрать вещи, бежать, скорее, пока ее не нашли. Исчезнуть, чтобы все обдумать. Понять. Когда она окажется в надежном укрытии, то сумеет проанализировать. Потом вернется и все объяснит, вот так. Но сейчас нужно уехать. Только куда?

Она остановилась посреди улицы. Кто-то сзади натолкнулся на нее. Она залепетала извинения. Стоя посреди тротуара, огляделась вокруг. На бульваре оживленное движение. И палящее солнце. Безумие отступило, жизнь начала приобретать нормальные формы.

Вот цветочный магазин, рядом мебельный. Действовать надо быстро. Взгляд упал на часы в мебельном магазине: 11:35. Она зашла в подъезд. Пошарила в сумке, достала ключи. В почтовом ящике что-то есть. Но времени терять нельзя. Третий этаж. Снова ключи, сначала от засова, потом от замка. Руки дрожали, пришлось положить сумку на пол, открыть удалось только со второй попытки, она старалась дышать глубоко и ровно, наконец второй ключ повернулся в замке, дверь распахнулась.

Она застыла на пороге перед открытой дверью. До этого ей ни на секунду не пришло в голову, что все ее соображения могли оказаться неверными. Что ее могли поджидать… На лестничной площадке тишина. Знакомый свет из квартиры мягко стелился под ноги. Она замерла, но слышны были только удары ее собственного сердца. Внезапно она вздрогнула: звук ключа в замке. На площадке, справа. Соседка. Не раздумывая, она влетела в квартиру. Дверь захлопнулась прежде, чем она успела ее придержать. Заставила себя замереть на месте, прислушалась. Пустота, так часто угнетавшая ее, на сей раз подействовала успокаивающе. Она медленно двинулась по квартире, не чувствуя постороннего присутствия. Взгляд на будильник: 11:40. Приблизительно. Этот будильник всегда подвирал. Но в какую сторону? Кажется, спешил. Но она не уверена.

Она сорвалась с места, и все понеслось. Выхватила чемодан из гардероба, открыла ящики комода, запихала одежду, не разбирая где что, кинулась в ванную, смела все, что стояло сверху на тумбочке, и сунула в сумку. Оглянулась вокруг. Бумаги! В секретере: паспорт, деньги. Сколько там? Двести евро. Чековая книжка! Где эта чертова чековая книжка? В сумке. Она проверила. Снова огляделась. Куртка. Сумка. Фотографии! Вернулась обратно, открыла верхний ящик комода, вытащила альбом с фотографиями. Взгляд упал на свадебную фотографию в рамке, стоящую на комоде. Схватила все, бросила в чемодан, захлопнула крышку.

Приложив ухо к двери, напряженно вслушалась. Вновь в ушах только грохот сердца, заполняющий все пространство. Положила обе ладони на дверь. Сосредоточиться. Ничего не слышно. Взяла чемодан, распахнула дверь: на площадке никого; захлопнула дверь, даже не дав себе труда запереть ее на ключ. Промчалась вниз по лестнице. Мимо проезжало такси, она его остановила. Парень решил положить чемодан в багажник. Нет времени! Она запихнула его на заднее сиденье, села сама.

Водитель спросил:

— Куда едем?

Она не знала. Мгновенная заминка.

— На Лионский вокзал.

Когда такси тронулось, она оглянулась через заднее стекло. Ничего особенного, какие-то машины, прохожие. Перевела дух. Наверное, она похожа на сумасшедшую. Шофер подозрительно поглядывал на нее в зеркальце.

4

Поразительно, как в стрессовых ситуациях мысль работает сама по себе. Она закричала:

— Остановите здесь!

Удивленный таксист затормозил. Они не проехали и ста метров. Шофер не успел обернуться, как она уже выскочила из машины.

— Я сейчас вернусь. Подождите меня!

— Ну, не знаю… меня это вроде как не очень устраивает… — протянул шофер.

Он глянул на чемодан, который она закинула на заднее сиденье. Ни чемодан, ни клиентка не внушали ему особого доверия. Она заколебалась. Он ей нужен, а сейчас сложности поджидают ее на каждом шагу… Открыла сумочку, вытащила купюру в пятьдесят евро и протянула водителю:

— Так вас устроит?

Шофер глянул на купюру, но брать не стал.

— Ладно, идите, — сказал он, — только недолго…

Она перебежала дорогу и влетела в помещение банка. Там было практически пусто, только за конторкой маячило женское лицо, вроде бы незнакомое… но она не часто здесь бывала… Софи достала чековую книжку и положила перед собой.

— Пожалуйста, я хотела бы узнать состояние моего счета…

Служащая демонстративно бросила взгляд на настенные часы, взяла чековую книжку, набрала что-то на клавиатуре и принялась разглядывать свои ногти, пока стрекотал принтер. Свои ногти и часы на запястье. Такое ощущение, что принтер едва справлялся с непосильной работой — ему потребовалась почти минута, чтобы выдать десять строк текста и цифр. Единственная цифра, которая интересовала Софи, была в самом конце.

— А на накопительном счете…

Служащая вздохнула:

— У вас есть номер?

— Нет, к сожалению, я его не помню…

У нее и впрямь глубоко огорченный вид. Что полностью соответствует ее состоянию. На часах 11:56. В зале она единственная клиентка. Другой служащий, высоченный мужчина, встал, вылез из-за конторки, прошел через зал и начал опускать рольставни. Мало-помалу дневной свет сменился совершенно искусственным, больничным. Вместе с этим рассеянным влажным светом воцарилась ватная звенящая тишина. Софи чувствует себя нехорошо. Совсем нехорошо. Смотрит на две цифры.