Свадебное путешествие в один конец

Весь день во всем доме царил переполох. Тут готовились к свадьбе старшей сестры Марии. К завтрашнему дню. Так что шумные голоса и незнакомые люди, все прибывающие и прибывающие, были в порядке вещей.

Но внезапно все изменилось. Маленькая Мария, уложенная под присмотром няни в своей кроватке с кружевным пологом, не понимала, что происходит. Вроде бы только что добрая старушка пела ей колыбельную песенку, во дворе тихо играла музыка, все взрослые тоже притихли, и вдруг все изменилось. Даже ночь разорвалась

— Ой, матерь божья! — воскликнула нянька и бросилась к окну. — Что это? Вроде бы стреляют!

— Салют! — обрадовалась Марийка, вспомнив про обещанное папой развлечение.

Малютка не сообразила, что ракеты будут запускать только после того, как сестра и ее жених выйдут из церкви, но никак не раньше. Однако это были не ракеты. Ведь в небе не вспыхнули разноцветные огни и цветы. Нянька подскочила к окну, но к кроватке Марийки вернулась с перекошенным от ужаса лицом.

— Что там? — с любопытством спросила девочка, тоже норовя взглянуть в окно.

— Ничего!

— Как это ничего, если салют!

К окну нянька девочку все-таки не пустила. Но та и сама догадалась, что происходит что-то нехорошее. Никто не торопился радоваться салюту. Не слышалось приветственных криков. То есть люди кричали, но явно не от радости, а от страха. Кроме выстрелов, в доме раздавались чьи-то чужие шаги, громкие голоса и ругань. Вот снова закричала женщина. И Марийка узнала голос своей старшей сестры. Той самой, которая завтра будет выходить замуж.

— Помогите! — кричала сестра.

Марийка хотела выскочить из комнаты, бежать на звук голоса, но нянька ее не пустила.

— Нельзя! — зашептала она сдавленным шепотом, хватая юркую девчонку за подол рубашки. — Не ходи!

— Почему?

— Там буки!

— Буки?

— Да. Взрослых они не тронут. Только запрут в чулане. А маленьких девочек сожрут.

— Ой!

Марийка испугалась страшных бук.

— Пошли! — велела ей нянька. — Тебе надо спрятаться!

Благодаря умной няньке, которая сообразила, что ни в коем случае нельзя пугать ребенка, истошные вопли и выстрелы стали для маленькой девочки чем-то вроде обычной игры в прятки. Она сунула ручонку своей няньке и поспешила за ней прочь из комнаты. Как была, в одной длинной ночной сорочке — одеться более основательно времени не было.

Нянька бежала по дому, волоча за собой девочку. А страшные чужие голоса все приближались! Становились все громче и громче. И наконец стало ясно, что они окружены.

— Сюда!

И нянька запихнула Марийку в тесную комнату, заставленную стеллажами с бельем. Присмотревшись, девочка поняла, что это гладильня. Тут гладили белье, которое доставлялось на маленьком подъемном кране снизу из прачечной. И именно к этому подъемнику и подтащила нянька Марийку.

— Лезь!

Марийка шагнула. Но внезапно замерла.

— А ты?

— Я слишком большая! Я там не помещусь!

— Но я не хочу одна! — запротестовала девочка. — Я боюсь!

Но нянька даже не стала ее слушать.

— Спустишься и сиди тихо! — необычайно строгим звенящим голосом произнесла она.

И внезапно взяв голову девочки в свои руки, она повторила:

— Сиди тихо! И чтобы ни звука! Поняла?

— Они меня съедят? — жалобно спросила девочка.

— Если найдут, разорвут на части, — подтвердила нянька. — Поэтому сиди тихо!

Она нажала кнопку спуска. И Марийка полетела вниз, в мягкие простыни, накопившиеся тут в изрядном количестве со времени последней стирки. Дом у отца был большой. И тут жило много народу. Так что Марийке повезло. Если бы не простыни, она просто разбилась бы о каменный пол.

Но и так девчушка, пролетев несколько метров, все же ударилась, хотя и не так сильно, но удержалась от крика. Она помнила бук и молча стиснула зубы. Оказавшись в прачечной, она поспешно отползла в сторонку и затихла, накрывшись старым маминым пеньюаром. Он пах мамой. И поэтому казался Марийке надежной защитой.

Напуганная всем происходящим, она сидела тихо, прислушиваясь к топоту над головой и вздрагивая при каждом выстреле. Что происходило в доме ее отца, она не понимала. Почему эти злые буки вдруг напали на их дом, почему стреляют, пугают взрослых, а ее вообще хотят съесть?

Боже, в прачечной скрипнула дверь. И Марийка едва сдержала крик. Буки явились за ней! Превозмогая страх, она все же выглянула из-под пеньюара. Оказалось, что буки выглядят в точности как люди, только небритые. С автоматами в руках, они рыскали по подвалу.

— Никого тут нет! — сказал один из них.

Второй кивнул. И неожиданно дал целую очередь по постельному белью. Марийка ощутила, как острая боль пронзила ей ножку. Но кричать нельзя! Она твердо помнила слова няньки. Найдут и разорвут на части! Нет, она послушная, она промолчит.

Бандиты ушли. А девочка, жалобно всхлипнув, дотронулась до ноги. Она была теплая и влажная. От нее странно пахло. И от этого сладковатого запаха голова у ребенка закружилась. И весь мир стал уплывать куда-то далеко-далеко.

Очнулась Марийка оттого, что чьи-то руки бережно ощупывали ее. Сначала она закричала. Но теплая сухая ладонь легла ей на рот.

— Тихо! — произнес смутно знакомый голос. — Молчи, моя сладкая!

И Мария узнала дядю Мануила. Друга ее папы.

— Молчи, — повторил он ей. — Господи, просто не верится, что ты жива!

— Дядя, а те буки, они ушли?

— Какие буки?

— С автоматами.

— А-а-а. Да, они ушли.

— А мама с папой?

Дядя Мануил помедлил с ответом.