Свадебные армяне
Шрифт:
– Ещё и уродиной меня считаете?
– Давайте сделаем проще. Вы сами выберите, кем я вас считаю и что я о вас думаю. После этого мы тихо разойдёмся и забудем этот разговор, это кафе и этот город.
– Согласна. Только сначала скажите одно слово «нет»!
– Да! И это моё последнее слово. Либо соглашайтесь, либо уходите. А лучше всего ничего не говорите и уходите.
С заднего столика раздался беспокойный женский голос:
– Достаточно, Алексия. Ты всё доказала. Я даже готова извиниться. Прекрати этот цирк и возвращайся.
Алексия слегка полуобернулась и, бросив в сторону подруг торжествующий взгляд, чётко произнесла:
– Я согласна. Свадьба через месяц, – она снова повернулась лицом к Мерону и с тем же вызывающим торжеством в голосе продолжила: – Будь ровно в полдень 17 августа
Мерон был настолько озадачен, что даже не попрощался. В то время, пока он пытался осмыслить сам разговор и возможные последствия, девушка быстро расплатилась и, прихватив подруг, ушла. Мерон же очень долго стоял возле столика, а под конец растерянно пробормотал:
– Что это такое я сделал?
Глава 3
– Будь проклят этот Ашот…
Эти слова Мерон повторял с завидным постоянством. Он во всём винил этого человека. Не пригласи он его на день рожденья, ничего бы не случилось. Он всего лишь хотелось отдохнуть от дел. Всего один месяц отпуска за последние двадцать лет. Неужели он не заслужил отдых? «И что теперь делать? Отказаться? Нет. Если откажусь, перестану уважать самого себя. Да и зачем отказываться? Может она сама передумает и откажется? Она же не знает, кто я такой. Надо ей позвонить и узнать. Не сегодня. Завтра позвоню». Неожиданно, Мерон хлопнул себя по лбу и громко вскричал:
– Я же номер телефона не спросил!
Он не замечал, что в этот миг мимо него проходила пожилая дама, держа за руку маленького мальчика. Оба вздрогнули и попятились от него. Он же стал совершенно бледным и, видимо, желая усилить эти перемены, направился к изгороди, окружающей парк. Справа от входа стояли ларьки с мороженым. Мерон показал продавщице на ведро с надписью «2 кг» и попросил ещё ложку или вилку. Сбитая с толку продавщица молча вытащила ведро и, положив на него пластмассовую ложку, протянула его Мерону. Мелочи в карманах не оказалось. Он отдал её официанту. Потому пришлось расплатиться купюрой в пять тысяч рублей.
– А сдачи? – крикнула ему вслед продавщица.
– Половину оставьте себе, а вторую раздайте мороженым, – не оборачиваясь, ответил Мерон. Он двинулся по красивой каменной тропинке, вившейся полукругом вдоль ограды. Он с непостижимой скоростью опустошал ведёрко, вызывая одновременно удивлённые и насмешливые взгляды прохожих, попадавших ему навстречу. Но ему не было дела ни до чего. Он вообще не мог думать ни о чём, кроме обещания, которое дал этой девушке. Думать-то он думал, а вот мысли по поводу решения этого вопроса никак не хотели лезть в голову. Он обогнул парк и направился, как ему казалось, в сторону набережной, когда на самом деле пошёл прямиком к дому того самого Ашота. Содержимое ведёрка таяло с непостижимой быстротой, оставляя заметные следы вокруг губ и на кончике носа. Мерон всегда ел много мороженого, когда был сильно расстроен. Но он был не только расстроен. Его раздражал тот факт, что он не мог дать определение своему новому положению. А ещё больше, что он не мог повлиять на него таким образом, чтобы успокоить свою совесть. К тому моменту, когда пустое ведро опустилось в мусорный ящик, его состояние стало близко к отчаянию. До него дошло с очевидностью, что в данном случае у него остаётся лишь два выхода: либо позорно отступить, либо поехать и увидеть пустую церковь. Ведь этот разговор мог быть просто шуткой. «Точно, шутка. Они хотели просто посмеяться надо мной, а я тут переживаю, не знаю как. Как там говорит моя любимая бабушка: «Если ума нет, никто его в долг не даст», – Мерон в мгновение ока преобразился. Он заулыбался и даже поправил свою кепку, придавая козырьку положенный вид. Как раз в эту минуту он достиг перекрёстка. Слева показалась маленькая, но очень опрятная улочка, по обе стороны которой тянулись респектабельные особняки. Перед одним таким были припаркованы несколько десятков автомобилей. Мерон подошёл к отворённым настежь воротам и, не останавливаясь, шагнул во двор. В глаза сразу бросилась группа людей, мужчин и женщин, разговаривающих вполголоса. Мужчины, как правило, были одеты в лёгкую рубашку, парусиновые брюки, которые перетягивал дорогой ремень, и блестящие туфли. Одежда женщин представляла собой смесь роскоши с разнообразием, к которому примешивалась лёгкая безвкусица. Последнее бросалось в глаза только по причине большого количества золотых украшений, которые подчас никак не вязались с остальным нарядом. Именно из этой группы людей на него устремились взгляды, в которых сквозило уже ставшее привычным высокомерие. Заметив взгляды, которые не так давно внушали ему оптимизм, Мерон на сей раз пришёл в раздражение. Он остановился и, бросив в ответ угрюмый взгляд, развёл руки. Показывая ими в свою сторону, он громко спросил:
– Что? Что вам не нравится? Человек уже не может прийти в простой одежде? Бедных не видели? Надо нацепить на шею золотую цепь в полтора килограмма или часы с сотней бриллиантов, чтобы вы ему улыбнулись?
Напротив начал раздаваться возмущённый шёпот в ответ на эти слова. Одновременно с этим Мерон увидел незнакомого седовласого мужчину. Тот, ни слова не говоря, подхватил его под руку и поволок в сторону беседки. Мерон было попытался сопротивляться, но услышал мягкий голос:
– Идём брат. Бедные люди собираются в другом месте.
«Бедные люди? Это его так называют. Хотя, почему бы и нет?» – подумал Мерон. Ему хотелось простого человеческого общения. Хотелось выговориться. А лучше всего это делать с незнакомыми людьми. Мужчина, который позже представился как Андро, привёл его к большой беседке. Внутри беседки он увидел стол, уставленный напитками, стаканами и стопкой лаваша. В нескольких шагах от беседки стоял мангал, над которым вздымалась струйка дыма. Вокруг него человек десять мужчин, весело жестикулируя руками, подшучивали друг над другом. В нос ударил запах жареного мяса. Вслед за Андро, Мерон вошёл в круг и коротко поздоровался со всеми. Его взгляд невольно устремился в сторону длинного ряда шампуров с мясом. Андро тут же занял позицию главного. Сделав несколько замечаний по поводу готовности мяса, он с откровенной насмешливостью обратился к тем, кто стоял возле мангала:
– Вот ещё одного бедного, но гордого армяна нашёл. Зовут… – увидев вопросительный взгляд, Мерон коротко назвал своё имя.
– Мерон, Мерон, – раздался вокруг него смех, – имя как у этого павлина, Аветисова, который школу не закончил. Попробуй позвонить ему. Скажи родственник. Может, даст пару миллиардов.
Мерон угрюмо наблюдал за весельем вокруг себя. Наблюдал, но недолго.
– Чем вам не нравится…Аветисов? – с откровенным вызовом поинтересовался он, оглядывая своих весёлых «соседей». – Школу не закончил? Вы на себя посмотрите. Законченные неудачники. Собрались в стороне от дома, жарите шашлык для гостей и треплете языками как бабы. Ну, да ладно. Это ваше дело. Но хотя бы помолчали…да нет, обязательно надо хорошего человека обгадить. Самому нехорошо, так пусть и ему будет плохо. Ему и так плохо. Он себя чувствует погано. Теперь вам лучше стало? – зло закончил Мерон. На него тут же устремились откровенно угрожающие взгляды, но Андро быстро остановил надвигающую ссору.
– Наш Мерон не в духе, – Андро подмигнул всем, тем самым давая понять, как именно следует отнестись к этим словам. И уже обращаясь к нему, строго спросил: – Ты родственник Ашота?
– Нет. Я ему не родственник. И предваряя второй вопрос, скажу, что и уважения к нему у меня нет, – с откровенным злорадством ответил Мерон. – И что теперь? Шашлык не дадите поесть? Нужно сказать хорошие слова про Ашота, чтобы заслужить мясо?
– Нет, – ответил Андро с непонятной улыбкой, – нужно сказать правду. Ты два раза сказал правду, поэтому…двойной, по-бакински.
Андро прихватил два шампура и понёс в беседку. Мерон с откровенным удивлением наблюдал за тем, как Андро положил их на стол. Затем расстелил целый лаваш, снял с шампуров куски мяса и уложил их в два ровных ряда. Затем посыпал луком и зеленью и завернул. После всего этого, он вручил «двойной по-бакински» Мерону и снова занял своё место. Почти сразу же среди мужчин раздался недовольный голос:
– А почему по-бакински? Неправильно.
– Правильно, да, – тут же возразил другой, – первый раз «двойной» придумали бакинские армяне. Это все знают.