Свадебные армяне

Бриньон Луи

– Почему это я не могу говорить про Ашота? – повышая голос, хмуро поинтересовался у него Мерон. А затем ткнул указательным пальцем куда-то в сторону и решительно продолжил: – Я буду про него говорить, потому что он мне всю жизнь испортил. Ашот нехороший человек, выскоч…ка, – последнюю часть Мерон почему-то прокричал, но затем сразу же продолжил спокойно и даже с некоторой рассудительностью, – выскочка. А его дочь…страшилище. Ты её видел? Полтора метра ростом…и то, после того как феном волосы накрутит. Нос как у попугая, глаза…глаза, как у лягушки, которая кокаина нанюхалась. А моя тётя женить на ней хочет. Один раз ночью во сне увидел, до утра не мог заснуть. Бегала за мной с лопатой и кричала «женись на мне». Да что там лопата…фотографии хватит, чтоб человек заикаться начал.

Понимаешь, Андро? Дал ему деньги, дал фонд…с условием, чтобы бедным помогал, а он вместо этого новые кафе открывает, деньги вкладывает, акции покупает, и думает, я ничего не знаю. Растолстел так, что когда домой приезжает, перед ним обе створки ворот открывают. В одну уже не пролезает. И это ему мало. Хочет дочь свою пристроить, чтобы всё получить. Только шиш ему с хреном, колбасой и голубцами, а не свадьба. Свадьба? – Мерон озадаченно почесал голову, не замечая, что Андро едва сдерживается, чтобы не расхохотаться и постоянно смотрит ему за спину. – Свадьба это очень плохо. Очень, Андро. Ты даже не знаешь, какое это несчастье. Перестаёшь уважать самого себя. Говоришь невесте, «отвали», а в ответ тебя совесть «козлом» называет. Как такое можно терпеть? Лучше уж жениться, чем кто-то тебя будет оскорблять, а ты не сможешь ему говорильник начистить. Хотя говорят, что врачи могут сделать операцию и совесть удалить. Меня и так все двоечником считают. Буду «бессовестный двоечник». Наполовину такой же, как Ашот. Я как раз шёл к дому этого…больше не буду упоминать его имя. Когда я это делаю, начинаются неприятности. Так вот, когда я шёл к этому…всё время на язык попадает, никак отделаться не могу, поэтому начну с гостиницы. Увидел возле моей гостиницы…да к чёрту этих проституток, лучше сразу расскажу, какое несчастье случилось в кафе. В общем, я решил…не помню, что я там решал, но ничего хорошего из этого не получилось, потому что я дал себе клятву, что женюсь….если меня попросят. Нет, чтобы просто денег дать…до этого не додумался. Ну ты понимаешь, Андро… В итоге ко мне в кафе подошла девушка и назначила день свадьбы, сама, меня не спросила. А я забыл взять у неё телефон. В общем, придётся ехать в Грецию на свою свадьбу…

Заслышав позади себя отчётливый шум, Мерон обернулся и… узрел за спиной большую толпу во главе с хозяином дома, который взирал на него с гневом. Его тётя лежала на траве в полуобморочном состоянии. Рядом с ней хлопотал дядя Кероп и ещё несколько человек. Почти все смотрели на него с ужасом. Мерон же с минуту взирал на них с откровенным удивлением, а потом решил узнать, в чём причина появления такого количества народа.

– Что за праздник? – стараясь говорить твёрдым голосом, поинтересовался Мерон.

Ответом на эти слова стал хохот Андро. Он поднялся с места и, подхватив его под руку, повёл к воротам. Мерон попытался было возразить, но Андро даже слушать его не стал. Часом позже уехали и его дядя с тётей. Прибыв домой, они узнали, что Мерон отправился в какой-то ресторан праздновать свою будущую свадьбу.

Глава 4

– Семь гектаров…я думал враньё всё. Два парка, сады, собственный водопад, семьдесят комнат, четыре бассейна, прислуга, личная охрана, автомобили, вертолёт…зачем тебе это? Ты вчера еле до бильярдной дошёл. Ты ведь даже не сможешь узнать, что у тебя дома делается. Я вот два часа ходил, а потом понял, что это дело безнадёжное.

Знакомый голос медленно пробивался в сознание Мерона. Вместе с голосом появились и сотни бесенят. Они вытанцовывали под собственную мелодию, похожую на беспрестанные удары маленьких молотков. И эти молотки создавали в голове тяжесть, переходящую в постоянную боль. Мерон схватился двумя руками за голову и медленно открыл глаза. Первое, что предстало его взгляду, было его собственное отражение. На него смотрел бледный мужчина с парой серых мешков под глазами. Волосы представляли собой разворошенное гнездо, а губы – засуху после сильной жары.

– Это не я, – простонал Мерон хриплым голосом.

– Ты. Могу подтвердить при свидетелях, – Андро убрал зеркало и, наклонившись над лицом Мерона, спросил, нужна ли ему помощь? Он собирался уезжать домой. Всю ночь он провёл подле Мерона, а жене ничего не сообщил. Она беспокоилась и требовала объяснений, названивая каждые четверть часа. Промежуток времени, видимо, определял границу её терпения. Зная нрав своей жены, Андро не собирался сокращать этот промежуток. По этой причине и лишь убедившись в том, что с Мероном всё в порядке, он сразу же ушёл, не оставив ни адреса ни телефона, поскольку не видел необходимости для новых встреч.

Мерон отказался от помощи и, разгоняя шары, сам слез с бильярдного стола, совершенно не замечая, что Андро уже нет в комнате. Постоял с минуту, держась двумя руками за голову, а потом, шатаясь, побрёл к двери. Прежде всего, ему необходимо было принять душ. Холодный душ. Только так он мог восстановить порядок в своей голове. Сейчас же каждая мысль жила своей, независимой от него, жизнью, подобно пчёлам, которые тащат отовсюду и вносят в гнездо. Пытаясь разобраться, что они там принесли, он время от времени легонько постукивал себя по голове. Но без видимого успеха. Так он и шёл, пошатываясь и стуча по голове. Мерон не замечал ничего вплоть до того мгновения, когда добрался до лестницы, которая вела на второй этаж, где находилась его спальня. Здесь он остановился, а затем, по непонятной для себя причине, повернул налево, в сторону большой гостиной.

Белоснежная гостиная была полна солнечного света и…как всё в доме поражала своим великолепием, в котором явственно чувствовалась утончённость. Это сравнение касалось даже камина, который был сооружён в виде старинного берегового маяка. Место для топки дров открывалось с помощью изящной дверцы, а верхняя часть являла собой импровизированный светильник. И камин был лишь малой частью того, что имелось в гостиной. Стоит ещё отметить прелестный диван обитый белым бархатом и те два столика, которые стояли перед самым диваном и были уставлены всевозможными лекарствами. Ну и нельзя не упомянуть о женщине, которая лежала на диване с повязкой на лбу.

Оказавшись в гостиной, Мерон перестал стучать себя по голове и с откровенным изумлением воззрился на представившуюся ему картину. Диван, стоявший в центре комнаты и на котором лежала женщина, был окружён со всех сторон незнакомыми ему людьми. Их было человек двадцать, мужчин и женщин. Всех этих людей объединяло одно – они смотрели на Мерона с откровенным осуждением. Точно так же смотрел на него и дядя Кероп. Он единственный из всех сидел возле изголовья больной женщины. Именно на ней и остановился взгляд Мерона. Все эти люди и вид лежащей тёти Ани послужили поводом для появления ещё одной «пчёлки».

– Что с тётей? Она…умирает? – удивлённо спросил Мерон, оглядывая по очереди всех этих незнакомых людей.

В ответ с дивана раздался слабый стон «умирающей».

– Она уже умерла. Она умерла в тот день, когда ты оскорбил Ашота в его доме. Потом она ещё раз умерла, когда узнала, что ты женился и даже не предупредил нас. Бедные несчастные твои родители. Они перевернутся в гробу, когда всё узнают.

– Они не узнают…если ты им не расскажешь…

После этих слов, которые Мерон сказал не подумав, ему пришлось отступить на шаг назад. В гостиной раздались осуждающие голоса. Почти все без исключения бросали нелицеприятные реплики в адрес Мерона, смысл которых заключался в том, что он желает смерти своей тёте. Дядя Кероп с такой печалью качал головой, будто уже потерял свою любимую жену.

– До чего ты дошёл, Мерон джан, – с той же печалью произнёс он, в то время как его жена издавала один горестный стон за другим. – Посмотри на себя. Не стыдно?

– А что со мной не так? – удивился Мерон. И тут его взгляд упал на большое зеркало, сооружённое в стене справа. Зеркало по непонятной для него причине показывало отражение небритого мужчины с взлохмаченной шевелюрой и нахальным взглядом. Он был одет в джинсы и рубашку, на которых были отчётливо видны засохшие куски грязи. Обувь на ногах отсутствовала. Вместе неё он видел на ковре… две совершенно чёрные ступни. Мерон очень внимательно изучил отражение в зеркале, а потом с подозрением огляделся вокруг себя. А потом, с той же подозрительностью, пробормотал: