Свадебный подарок
Шрифт:
Ник попытался отдать ей остальные бумаги, но она оттолкнула их:
— Скажите сами. Я не могу больше читать.
— Ваша мать обезумела от горя. Мой партнер, Бен, поговорил с несколькими людьми, и все они сказали, что через два-три месяца, когда стало очевидно, что надежды найти вашу сестру больше нет, ваш отец попросил всех никогда не напоминать о случившемся вашей матери. Он считал, что это единственная возможность как-то исцелить ее и помочь справиться с горем… сосредоточиться на ребенке, который у них
— Эбби Прейзер. Джун Мартин. Это она украла мою сестру.
— Да, скорее всего, именно так. Она исчезла вскоре после того, как похитили малышку. Жила в трейлерах, в которых обитают целые толпы людей. Там никто бы не заметил еще одного плачущего младенца. Там она и прятала Сару. Мы выяснили, что за несколько лет до этого она сделала аборт, начались осложнения, и в результате она оказалась не способной иметь детей. Ну и она, очевидно, сделалась сама не своя, узнав, что у вашей матери, жены члена совета директоров банка, где она работала, у которой и так было все: деньги, социальное положение, — теперь еще есть и двое детей. План она обдумывала, наверное, со дня вашего рождения. Украла деньги, чтобы купить новые документы, и уехала.
— Так вот почему Джун все время пыталась прятать Сару от всех и обучала ее самозащите. Она боялась, что за Сарой придут настоящие родители. — Прозрачная капля упала на газетную страницу, и Энелайз поняла, что плачет. — Бедные мама с папой.
Ник притянул ее к себе, обнял, поглаживая по волосам. Энелайз не сопротивлялась. Ей так нужна была сейчас опора и поддержка. Она просто растаяла, ощущая его надежность и спокойствие.
— Все хорошо, родная, все уже хорошо.
— Нет, не все. — Она всхлипнула. — Все эти годы Сара вынуждена была жить рядом с этой ужасной женщиной. Все эти годы Сара была вдалеке от семьи и думала, что никто на свете ее не любит.
— Но ведь это было не совсем так. Вы же сами говорили, что между вами существовала какая-то связь. Вы общались на таком уровне, который бывает только у тех, кто по-настоящему любит друг друга. Вы говорили друг с другом, а все вокруг думали, что вы играете с выдуманными сестрами. Каждая из вас назвала куклу именем сестры. На самом деле вас никогда и не разлучали, ваши сердца всегда были вместе. Помнишь, ты сама мне говорила: все, что имеет значение, идет не от логики, а от сердца.
Она посмотрела на него, неуверенно улыбнувшись:
— Я правда так сказала? Значит, я не совсем глупая.
Большим пальцем он вытер ее слезы и улыбнулся.
— Нет, вы совсем не глупая. И никто никогда не считал вас недостойной доверия или не способной самостоятельно принимать решения. Подумайте об этом, Энелайз. Все эти годы родители так с вами носились не потому, что ожидали каких-либо глупостей с вашей стороны, а потому, что боялись потерять и вас. — Несколько мгновений он молча смотрел на нее, потом вручил ей папку:
— Все документы здесь. На случай, если что-то пропадет, в офисе есть копии.
— Спасибо. — Она невидящими глазами смотрела на папку. Его голос стал вдруг таким же безликим, как и эта папка. — Я вам очень благодарна за то, что вы лично доставили этот отчет. — Вот так, ее голос тоже может быть безликим. По крайней мере она надеялась, что Ник не услышал любви и боли, разрывавших ей сердце. — Не могу дождаться, когда наконец расскажу все маме с папой.
— И Лукасу.
— И Лукасу. Конечно. Ведь из-за него я и затеяла это расследование.
Да, ей много чего предстоит сказать Лукасу.
— Ну что ж. — Ник отвернулся, и покрутил ручку на дверце. — Как мне отсюда выбраться?
Она перегнулась через него — не смогла побороть желание в последний раз к нему прикоснуться. Потянувшись к дверце, она почувствовала рукой мягкость джинсовки и твердость мышц под ней. Она глубоко вдохнула, впитывая мучительно соблазняющий запах опасности и уверенности — запах Ника, запоминая, записывая его на все доступные ее чувствам страницы.
— Вы простудились? — спросил он. Она выпрямилась:
— Простудилась? Нет, это просто аллергия. — Она слегка наморщила нос. — Какая-нибудь пыльца.
— А, понятно. — Он высунул одну ногу из машины. — Дайте мне знать, если понадобится что-нибудь еще.
— Хорошо. Спасибо. За все.
— Я рад, что смог помочь. Надеюсь, с вашей сестрой и родителями все будет хорошо. И с Лукасом. — Он развернулся и поставил на землю вторую ногу.
— Все будет хорошо. Спасибо вам. Еще раз.
Он встал, наклонился и заглянул внутрь:
— Обращайтесь, если что. Ник выпрямился, закрыл дверь, но снова наклонился:
— Энелайз… — голос у него был таким, словно он собирался сказать что-то очень важное.
— Да?
Он одарил ее странной улыбкой и помахал рукой:
— Прощайте, Энелайз.
— Прощайте, Ник.
Ник повернулся, прошел несколько ярдов по стоянке, сел в свою машину и уехал, даже не оглянувшись на прощанье.
Энелайз повернула ключ зажигания. Пора возвращаться к собственной жизни, как Ник только что вернулся к своей.
Ей теперь было к кому возвращаться: любящие родители, которым она может вернуть дочь, Лукас, которому она принесет доказательства невиновности его отца, сестра… Спасибо Нику.
Она должна быть в полном восторге.
Почему «должна быть»? Она действительно в полном восторге.
Правда, в полном восторге была только половина Энелайз. Вторая ее половина была совершенно опустошена. Ник подарил ей огромную, прекрасную, удивительную любовь. Конечно, она не была взаимной. Он ушел, оставив в сердце эту ужасающую пустоту.