Сваха для монаха
Шрифт:
— Тетя! Тетя! Что с ним случилось?
— Он попал под машину!
— Когда?
— Только что! А точней, сегодня около двенадцати часов ночи.
Мариша изумилась еще больше. Ее дядя был примерным семьянином. Таким примерным, что в глубине души Мариша считала его просто занудой. Он аккуратно возвращался домой к шести часам вечера. Выпивал бокал «Шардоне» или другого вина, потом ужинал и за ужином выпивал рюмку водки. И никуда больше после этой единственной рюмки не выходил.
— А что дядя делал в полночь на улице? — поинтересовалась Мариша, мельком глянув за окно.
Там
— Ничего он не гулял! Мы возвращались из гостей!
— Пешком?
Мариша продолжала недоумевать. А тетка разозлилась.
— Господи, да почему пешком?! На такси мы возвращались. Но вышли не у самого подъезда, у нас там ремонт. Как осень, они трубы меняют, все перекопали.
В голосе тетки слышалось неодобрение в адрес нерадивых работников ЖЭКа, которым полагалось бы побеспокоиться о замене труб еще в летний теплый период, а не дожидаться, когда на город того и гляди опустятся первые заморозки.
— Вот мы и вышли из такси. Нам нужно было всего лишь перейти дорогу. И мы были бы у себя дома. А тут этот сумасшедший. И откуда он появился? Дорога была абсолютно безлюдная. Я перешла первой. А твой дядя замешкался. Я уже стояла на тротуаре, когда раздался этот ужасный звук, словно от удара. Я оглянулась и увидела, что та машина удаляется. А твой дядя лежит на дороге и не двигается.
— И что с ним?
— Он плох. У него многочисленные переломы и сотрясение мозга! — мрачно произнесла тетка Серафима. — Врачи ни за что не ручаются. Так что ты должна мне помочь!
Некоторое время Мариша размышляла.
— Тебе привезти денег? — осенило ее.
— Денег, хвала господу и твоему дяде, который умеет их зарабатывать, у меня полно!
— Тогда что тебе привезти?
— Носочки.
— Что?!
— Ну да, носочки. И еще носовой платок.
— Какие носочки? Какой платок?
— Не знаю я! — с некоторым раздражением в голосе ответила тетка Сима. — Но тут при больнице есть часовня. Она круглые сутки открыта. Пока врачи занимались с дядей, я туда зашла.
— Помолиться?
— Ну да. И разговорилась там с одной женщиной. У нее тоже муж лежит в коме. Так она сказала, что послала дочь в монастырь. За носочками для папочки и за носовым платком. Ты тоже съезди.
Мариша ощутила нехорошее посасывание в области желудка. Так с ней бывало, когда она ощущала непосредственную угрозу своему благополучию. Но пока девушка еще не разобралась, в чем именно состоит эта угроза. И просто испугалась за здравый рассудок своей тетки.
— Куда я должна поехать? — переспросила она. — В монастырь?
— Да.
— И купить там носки для дяди и носовой платок для него же? — все еще не веря до конца в то, что ее тетка на почве всех этих переживаний не поехала умом, уточнила Мариша.
— Да!
Ответ тети не утешал. У тетки поехала крыша. Оставалось только надеяться, что процесс этот обратим. И не зашел слишком далеко.
— Тетечка! — ласково произнесла она. — А зачем так далеко ехать? Мне для дяди ничего не жалко. И завтра, нет, уже сегодня прямо с утра я для него куплю в лучшем универмаге города самые лучшие носки и платки. Шелковые!
Но тетка на компромисс не пошла.
— Только в монастыре! — твердо заявила она. — Там они чудотворные!
Ах, вот оно что! Тетка услышала, что у кого-то будут такие носки и платочек, и возжелала для своего мужа такие же. Все ясно. Но не успела Мариша порадоваться, что ее тетка находится все еще в своем уме, как тетя Серафима добавила:
— И так как собственной дочери у меня, как ты знаешь, Мариша, нет, в монастырь поедешь ты!
— Что?
— Ну да! — радостно подтвердила тетка Сима. — Я все узнала. Автобус отходит завтра от автобусного вокзала ровно в десять часов утра. Ты сядешь на него. И через четыре часа будешь в монастыре. На покупку платочков и носочков я даю тебе еще один час. Возьми сразу пять пар. И сразу же обратно. К вечеру будешь снова в городе. А твой дядя будет спасен!
— Тетя, я не могу! У меня весь завтрашний день расписан буквально по минутам! — попыталась отвертеться Мариша.
И тогда тетка Сима пустила в ход запрещенное оружие. Слезы. Да, она принялась рыдать так громко, что Марише стало стыдно за себя и страшно за тетку Симу. Этак она до сердечного приступа доплачется! И что Марише тогда делать, когда на больничной койке окажутся уже целых два ее родственника? Родная тетка и дядя — это вам не шутки.
— Твой дядя умирает! — рыдала тем временем тетка Сима. — Если он умрет, с кем я останусь? Одна! Совсем одна! Одинешенька.
— Не плачь. Дядя не умрет!
— Не умрет, так инвалидом останется! — охотно подхватила тетка Сима. — Это же еще хуже! Работать он не сможет. Все накопления мы истратим на лекарства и проедим еще в первый год. А потом что нас ждет? Нищета! Убожество! Ужас! Ты хочешь, чтобы твоя тетя побиралась на помойках вместе с бомжами?
Мариша молчала. Она не решалась намекнуть тетке Симе, что конкурировать с бомжами ей даже при самом скверном раскладе вовсе не нужно. Гораздо проще и достойней будет найти себе работу. Но Мариша по собственному опыту знала, что избалованная мужней заботой тетка Сима воспримет ее предложение с возмущением. Мариша один раз уже ляпнула подобное, когда тетка Сима жаловалась на свою скучную жизнь: «Только дом и твой дядя, ни одного нормального человеческого лица». А потом тетка Сима не разговаривала со своей племянницей целый месяц.
Поэтому сейчас Мариша только вздохнула и сказала:
— Не надо тебе на помойке, тетя Сима, рыться. Говори, куда нужно ехать?
Тетка Серафима немедленно утешилась. И принялась объяснять племяннице, куда и как ей предстоит отправиться завтра утром. Мариша покорно все записала на подвернувшемся под руку клочке бумажки. Положила трубку. И поплелась в кровать. Но сон упрямо не шел к ней. Что-то ее тревожило. Что? Мариша и сама не могла толком объяснить. Но она чувствовала, что ее спокойствию на долгое время пришел полный и окончательный конец.