Сварог
Шрифт:
– Что случилось, и как ты нас нашла? – крикнул ей в ответ Радомир.
– Тебя отец зовёт, и что там вас искать? Ведь весь посёлок знает, что вы ходите с Милкой на этот луг целоваться. Произнеся последнее слова, девочка скорчила лицо, как будто говорила о чём-то неприятном.
– Так, Варя, прекрати, мы просто смотрим на облака и разговариваем…
– Ладно, тебе надо идти, если отец зовёт, значит дело важное, – прервала его Мила, поднимаясь с земли.
Их поселение находилось на перекрестке трёх крупных торговых путей, поэтому обычно в нём всегда было многолюдно, но сейчас на его
Пройдя к центру поселения, они увидели, что возле их дома собралась огромная толпа народа, среди которой была довольно разная публика. Кто-то высказывал своё мнение, активно жестикулируя, другие просто спорили между собой, были и те, которые просто пришли посмотреть на происходящее, при этом, не имея никакого желания принимать в этом участие. Пробираясь сквозь толпу, Радомир поинтересовался у одного возмущающегося крестьянина о причине этого собрания, но тот ничего ему не ответил, а когда Радомир от него отошёл, он злобно прокричал:
– Надо отомстить этому чародею, я об этом уже давно всех прошу!
Когда они наконец пробрались через толпу к своему дому, вече закончилось и народ стал быстро расходиться. Радомир подошёл к отцу, возле которого стояли старшие братья, а Варя, напоминавшая маленького лесного зверька, сидела у него на коленях.
– Отец, что случилось, зачем все собирались? – спросил Радомир.
Высокий широкоплечий пожилой мужчина, одетый в старую, но чистую воинскую рубаху с вышитым на груди особенным обереговым символом, повернулся на его голос и на мгновение, при виде Радомира, лицо его озарила улыбка, которая исчезла также быстро, как и появилась. Приняв снова задумчивое выражение лица, он ответил:
– Снова люди из посёлка пропали, некоторых из них нашли разодранными в клочья.
– Да я Вам говорю, что это всё проклятый Хельги, это его чародейство, и наша мать из-за него погибла! Вот бы мне повстречать эту нечисть, я бы его… – начал говорить брат Радомира.
– Игорь! – крикнул на него мужчина и уже спокойным голосом продолжил, – сын, пойми, это всё только глупые слухи, Хельги никогда бы не причинил нам вреда и тем более вашей матери.
– Ну, он же волхв, а им верить нельзя. Многие ведь рассказывают, что видели, как по ночам он обращается в огромного волка и рыщет по окрестностям нашего поселения в поисках очередной жертвы, – продолжал Игорь.
– Перестань так говорить, отец же уже сказал, что Хельги не виноват в пропаже и гибели людей, разве этого недостаточно? – попытался успокоить своего брата Святослав.
– Нам обязательно нужно выяснить, почему пропадают люди, и кто действительно их убивает, иначе поселенцы, наслушавшись всяких сплетен, возьмутся за топоры и вилы и пойдут в лес, искать Хельги. Вот тогда мы уже им не сможем помочь, и точно будет беда, – как бы думая про себя добавил отец.
– Эй, кузнец! Пока ты тут сидишь и о чём-то размышляешь, этот чародей всех нас перебьёт, пора действовать решительно! – крикнул, подходя к собравшимся, высокий и на вид достаточно сильный человек с широким шрамом на лице, из-за которого его левый глаз был мутно-белого цвета и скорее всего не видел.
– Ты когда-то был сильным воином Всеволод, а я был лучшим воином в твоей дружине, – продолжил говорить человек. – Но сейчас ты стар и тебя больше не прельщают сражения, теперь твой удел – раздумья и разговоры. Поэтому нам нужен новый староста, такой, который сможет решить эту проблему раз и навсегда.
– Здравствуй Гордей, почему ты не присутствовал на вече? – спокойным голосом спросил Всеволод.
– В отличие от тебя, я занимаюсь делом, а не дремлю целыми днями в кузнице или отсиживаюсь на вече, – с вызовом в голосе ответил Гордей.
Радомир был удивлён такой дерзости этого человека, и не в силах сдержать свое недовольство сделал шаг навстречу Гордею. Он хотел попросить его проявлять уважение при общении с отцом. Заметив это движение, Всеволод поднял руку, приказывая сыну не вмешиваться.
– Я помню все наши совместные походы и как ты хорошо сражался Гордей, но ты должен понять, что быть воеводой или старостой – отличается от того, как быть воином, даже самым лучшим. Быть старостой, это в первую очередь заботиться о своих людях, независимо от того воин это или старуха. Нельзя принимать поспешных выводов, это может повлечь за собой много бед, – спокойно и рассудительно попытался объяснить Всеволод.
Гордей подошел ближе к Всеволоду и его детям, поэтому Радомир смог внимательно рассмотреть этого неприятного для него человека. Дольше всего он разглядывал его ослепший глаз, который пугал своей белесой бездной.
– Не пытайся меня обмануть старик, ведь ты просто не хочешь навредить своему другу, этому проклятому северянину Хельги, а ведь он беззаботно живет где-то рядом, тут в лесу, и испытывает на наших людях свои чародейства, либо жрёт их, когда голоден! – яростно и, повысив голос в конце своей речи, произнёс Гордей, чем привлёк внимание людей, которые стали подходить ближе, заинтересованные происходящим. – Был бы я старостой, то уже бы сейчас сам шёл с пятью добрыми воинами в лес. Мы бы нашли и притащили сюда, как шелудивого пса, твоего чародея и посмотрел бы я тогда, чтобы с ним сделали родственники тех, кого он загубил.
Гордей был явно взволнован и, не сдерживая эмоций, уже не говорил, а почти кричал. Радомир видел, что его братья, как и он сам, ждали разрешение отца, получив которое, они выгнали бы со двора этого Гордея, за его дерзость, но, посмотрев на отца, Радомир увидел его внешнее спокойствие, которое поразило: ведь этот Гордей был очень резок с ним и говорил обидные слова.
В дальнейшем Радомир ещё не раз вспоминал этот случай с Гордеем, особенно в тех ситуациях, когда хладнокровие являлось лучшим способом избежать конфликтов, и данные воспоминания способствовали их успешному разрешению.
Собравшийся на возмущенные возгласы Гордея народ, видимо, придал последнему сил, и он пуще прежнего продолжал свою обвинительную речь:
– Я могу понять, что тебе безразлично то, что этот проклятый северянин растерзал мою маленькую сестрёнку, но то, что даже после того, как он убил твою жену Любаву, ты продолжаешь его защищать. Я понять никак не могу, как ты можешь ему такое простить и потом ещё смотреть в глаза своим детям?
Эти слова сильно расстроили Всеволода, но он продолжал соблюдать внешнее спокойствие и, посмотрев в глаза Гордею, произнёс: