Сватовство майора
Шрифт:
— Я договорился с ребятами — на следующей неделе будет новая дверь!
Евдокия припомнила, что однажды уже слышала нечто похожее, и, заметно томясь, понесла заявление на развод. Дима исчез из ее жизни вместе с дверью. Третий муж появился не скоро, примерно через год. Он оклеил обоями единственную комнату, выложил кухню плиткой и, пообещав, что превратит жилище во дворец, исчез, прихватив Дуськины драгоценности.
Сейчас квартира сестры напоминала Бородинское поле после битвы с войском Наполеона. Ввиду того что почти всю мебель перенесли к Дуськиной маме еще в эпоху второго мужа (временно, конечно! Только пока длится ремонт!), вещи разбросаны по комнате в страшном беспорядке. Постель не убрана, груда стираного, но неглаженого белья свалена в кресле, телевизор почему-то вместо положенного ему места на тумбочке стоит на полу и без звука показывает «Иронию судьбы…».
— Тебя ограбили? — оглядев беспорядок, спросила я.
— Кто? — не поняла Дуська.
— Воры, — пояснила я сестрице, ставшей вдруг бестолковой.
— Когда? — уточнила Евдокия.
— Откуда я знаю?! Ты меня зачем звала? Викторину устроить захотела, да?!
Дуська несколько секунд хлопала глазами, а потом решительно потянула меня на кухню.
— Пей! — приказала она, налив полный бокал крепленого вина.
— Не хочу! — отказалась я от угощения.
— Ты меня уважаешь? — грозно спросила Евдокия.
Спорить с ней бесполезно, особенно на предмет уважения. Поэтому я, зажмурившись, проглотила рубиновую жидкость и замахала руками как ветряная мельница.
— Дай закусить! — хриплым голосом попросила я.
— Ха! Нечем!
Понятно. Значит, сестричка снова на диете.
— Ну, хоть воды налей!
— Это можно! — Она налила воды из-под крана в широкую кружку.
Когда вино благополучно миновало пищевод и начало оказывать губительное влияние на мой хилый организм, я уселась за кухонный стол и вопросительно уставилась на Дуську. Она молча налила второй бокал и придвинула ко мне. Эта порция прошла намного легче. Решив, что я уже созрела, Евдокия уронила голову на руки и запричитала:
— Никому, никому верить нельзя! Я к нему как к человеку, а он! Давить таких надо!
Я согласно кивала, мало соображая, в чем, собственно, дело. У Евдокии всегда так: сначала эмоции, а потом все остальное. Может, поэтому ей так не везет с мужьями? Когда Дуська избавилась от эмоций, картина стала ясна. Примерно месяц назад сестрица познакомилась с «обалденным» мужиком. К палатке, где она торговала пончиками, подъехал сверкающий «Мерседес». Из него выскочил шофер и учтиво, но без излишнего подобострастия, открыл дверцу перед пассажиром. Едва сестрица его увидела, сразу поняла: это он, мужчина ее мечты. Невысокий, слегка плешивый, благоухающий дорогим парфюмом и в легкой небритости дядька произвел на нее сильное впечатление. Пассажир «Мерседеса» расслабленной походкой подошел к окошку палатки и, обворожительно улыбнувшись, попросил сто граммов пончиков. Обалдевшая от видения Дуська отбашляла ему полкило, долго считала сдачу и, конечно же, ошиблась. Очнулась она только тогда, когда товарищ уехал. Пересчитала деньги, зажатые в кулаке, и тихо ахнула: трехсот рублей как и не было. Конечно, сумма не такая большая, но в пончиках — это работы на полдня. Уронив скупую женскую слезу на грудь, сестрица собрала волю в кулак и принялась с удвоенной силой торговать этими мучными изделиями. Ровно через пятнадцать минут мужчина из «Мерседеса» вновь возник перед палаткой.
— Девушка, — мило улыбаясь, обратился он к Дуське, скованной столбняком, — вы, кажется, ошиблись со сдачей. Я вам возвращаю долг. И, чтобы жизнь не казалась вам такой пресной, приглашаю вас сегодня вечером в ресторан! Вы принимаете мое приглашение?
Дуська интенсивно затрясла головой в знак согласия, не в силах вымолвить ни единого слова. Они быстро сговорились, куда и во сколько приезжать Геннадию, так звали обаятельного мужчину, и расстались. Евдокия пребывала в сильнейшем волнении. Решив, что в таком состоянии торговать невозможно, она быстренько закрылась и отправилась домой чистить перышки. Геннадий возник на пороге ее квартиры в назначенный час, сжимая в руке букет белых роз. Увидев, в каком состоянии находится Дуськино жилище, он нахмурился и пообещал помочь ей с ремонтом.
— Завтра же пришлю своих ребят! — пообещал кавалер.
Вечер прошел прекрасно. В принципе, Евдокия была не против упрочить завязавшиеся отношения у себя дома. Но Гена оказался настоящим джентльменом: он отвез ее домой, галантно поцеловал руку и, напомнив о том, что утречком прибудут его ребятки, отбыл. Лично я подозреваю, что ночевать в почти полевых условиях ему совсем не хотелось. Полночи Дуська не спала, не в силах поверить в собственное счастье. Утром явились три крепких молодца явно бандитского вида. Около часа производили какие-то замеры, советовались с хозяйкой, как и что она хочет переделать, а потом исчезли, но обещали вернуться. С тех пор прошло три недели. Ни Гены, ни его мальчиков не было видно и слышно. Жених даже не позвонил.
И вот теперь сестра сидела передо мной за столом и утирала горькие женские слезы. Она допила вино и, подняв глаза к потолку, заметила:
— Глянь, соседи сверху варенье, что ли, варят? Сбежало, блин! Все протекло! Опять ремонт делать придется!
Я бросила взгляд в угол, на вентиляционную трубу, и заметила стекавшую по стене темно-красную жидкость.
— Стоп! — остановила сама себя Евдокия. — Катька же сдала свою квартиру какой-то фирме! Уже полгода, наверное, у сына живет!
Сестра подошла к стене и провела рукой по «варенью». В эту же секунду раздался страшный крик — по ее ладони размазалась кровь… Следом за криком послышался звук падения чего-то тяжелого, и я, переведя взгляд, увидела лежащую на полу Дуську. Мысль сразу же заработала со скоростью света: итак, на стене кровь, Дуська в глубокой отключке. Значит, есть шанс узнать, в чем там дело. Перед глазами моментально промелькнули лица родных и близких, как то: Ромки, Веньки и, самое неприятное, Вовки-следователя. «Ну и ладно! — решила я. — Ты, Дуся, пока отдохни малость, а я поднимусь наверх, посмотрю, что там за вареньице сварили!» Отчаянно труся, я все-таки поднялась на второй этаж и позвонила в дверь. Разумеется, никто не поспешил открывать. Тогда я надавила на ручку, и дверь поддалась. «Господи! Опять я куда-то влезаю! Ну почему я не могу жить спокойно?! — От обиды на саму себя я даже всхлипнула. — Лежала бы сейчас радом с Евдокией и ни о чем не думала!» Ругая себя распоследними словами, я все же вошла в квартиру. На маленькой кухне, где пол был на несколько сантиметров пропитан кровью, лежали две женщины и мужчина, застреленные в упор, еще две дамы, расположившиеся неподалеку, были зарезаны столовыми ножами. Из груди одной из них еще торчало лезвие обломавшегося ножа.
— Вот это да! — потрясенно произнесла я.
Звук собственного голоса заставил меня вздрогнуть. Судя по всему, их убили совсем недавно, не больше часа назад. Такое количество крови не сразу просочилось к Дуське на кухню. Странно, но я не слышала ни звуков выстрелов, ни предсмертных криков, вообще ничего! Не может же такого быть, чтобы кто-то вошел и со словами «Господа, я вас перебью?» начал мочить всех подряд, как говорил один герой, «без шума и пыли»? Интересно, а что это была за фирма? Чем они занимались? И кто их мог убить? И еще: почему одни убиты выстрелами из пистолета, а другие — ножами? Впрочем, можно предположить, что у убийцы просто кончились патроны, вот он и перешел на холодное оружие. Внимательно осмотрев место происшествия, я убедилась, что ни у одной из жертв не было при себе ни сумочки, ни каких-либо других вещей, по которым их можно было бы опознать. На столе как-то сиротливо стояли чашки, бокалы и недопитая бутылка шампанского. В вазочке лежал неплохой натюрморт из фруктов. Стараясь ни до чего не дотрагиваться, я прошла в единственную комнату. Ничего особенного: письменный стол, телефон, факс, ксерокс, шкафчик… На факсимильном аппарате белел какой-то листок. Поколебавшись, я все-таки сначала открыла дверцу шкафа. Бланки для получения визы, ксерокопии паспортов, какие-то квитанции, расписки… Недолго думая, я схватила ксерокопии и покинула страшную квартиру.
Дуськино жилище встретило меня все той же тишиной. Евдокия по-прежнему лежала на полу в кухне и безумными глазами смотрела в потолок, по которому расползалось кровавое пятно. Уловив движение, сестра перевела взгляд на меня и деревянным голосом спросила:
— Жень, ты сказала Катьке, что она мне весь потолок своим вареньем испортила?
Ответить я не успела, резкий звонок телефона заставил и меня и Дуську вздрогнуть. Мы смотрели на телефонный аппарат с таким ужасом, с каким, наверное, человек смотрит на внезапно появившееся привидение.
— Кто там? — отчего-то шепотом спросила Дуська.
— Не знаю! — также шепотом ответила я. — Возьми трубку!
— Я боюсь!
— И я боюсь!
— Что делать, Жень?
— Ты, в конце концов, старшая, тебе и флаг в руки! — резонно заметила я.
— Ага, всего-то на три месяца! Что ж мне теперь, умирать из-за этого? — Дуська была близка к истерике.
Телефон звонил не умолкая.
— Кому-то ты очень нужна! — толкнула я в бок сестрицу; — А вдруг это твой Гена?
Услыхав заветное имя, Евдокия резво вскочила на ноги и почти нормальным голосом пропела: