Свердлов. Оккультные корни Октябрьской революции

Шамбаров Валерий Евгеньевич

И вот он готовит реализацию объединения, обеспечивает принятие соответствующих решений Советами Белоруссии и Литвы… В Вильно Свердлова встречают и обхаживают его ставленники Мицкявичус-Капсукас, Циховский. И Уншлихт — член РВС Западного фронта, Уж не знаю, как там у него было с полководческими талантами, но, как большинство свердловских выдвиженцев, он успел зарекомендовать себя крайней кровожадностью. После захвата литовской столицы издал приказ арестовывать на улицах всех хорошо одетых людей. Часть объявили «заложниками» и отправили в Москву, часть расстреляли на месте. Вторым этапом Уншлихт провел ревизию крупных городских фирм. При этом были схвачены не только хозяева, но переписаны клиенты фирм. По спискам взяты

и уничтожены. Так же действовал Уншлихт и дальше. Например, арестовывал модных и дорогих портных, обвиняя в мошенничестве. Выжимал из них имена всех горожан и горожанок, которые шили себе наряды у этих портных, арестовывал их и отправлял на расстрел.

И вот еще подумалось — не пополнялось ли во время разъездов содержимое сейфа Свердлова? Так, известно, что Стучка в Риге очень солидно греб в свою пользу. В голодающем городе, где люди поели собак и кошек, устроил пышную свадьбу дочери — очевидцы сообщали, что никогда не видели одновременно такого количества драгоценностей, как на гостях стучкиной свадьбы. А Уншлихт в Вильно целенаправленно истреблял состоятельных людей. Так неужто не преподнесли «сувенирчики» своему высшему благодетелю?

Кстати, а если бы Свердлов собрался бежать за рубеж, то, вполне вероятно, воспользовался бы своим поездом. Иначе разве мыслимо упереть с собой такой груз золота и драгоценностей? А в поезде можно. Со всеми удобствами. Под предлогом очередной служебной поездки отправиться в приграничный район, приказать местному начальству пропустить — мол, на переговоры еду. И поминай как звали. Но нет, побег готовился лишь на крайний случай. Если над ним разразится катастрофа. Власть для Свердлова была важнее богатств. Пока же он не терял надежды сохранить и упрочить высокое положение.

На съезде Советов Литвы, как и на съезде Советов Белоруссии, Яков Михайлович помог подготовить объединение республик. Сломить оппозицию белорусов, не согласных с таким шагом. Впрочем, какие уж там белорусы, если в Минске верховодили Мясникян, Иосиф Адамович, Вильгельм Кнорин, Позерн, Вацлав Богуцкий? А в Вильно вообще «свои» люди. Под надзором и руководством Свердлова были приняты нужные решения, намечены нужные кандидатуры: во главу Совнаркома Литовско-Белорусской республики — Мицкявичус-Капсукас, во главу ЦИК — Циховский, наркомом по военным делам и командующим «Польско-литовско-белорусской Красной Армиией» — Уншлихт. Окончательное объединение произошло уже без Свердлова, 25 февраля, а он свое дело сделал и покатил в Москву. У него хватало и других объектов, требующих внимания и усилий.

Планы «мировой революции» все еще казались вполне реальными. На Украине начали формироваться 1-я Интернациональная советская дивизия и 1-я Бессарабская стрелковая дивизия, в них записывали венгров, румын, болгар, сербов, хорват, греков, чехов. Три дивизии Украинской Красной армии уже выросли в три армии. Они должны были начать наступление на Румынию и через Галицию — в Венгрию, где вел подготовку к революции и провозглашению Советской республики приятель Якова Михайловича Бела Кун.

А с войсками Антанты, торчавшими без дела в Причерноморье, разобрались очень просто. На них пустили не регулярные войска, а 20-тысячную банду атамана Григорьева. Опять осторожненько, прощупыванием. Чтобы в случае чего можно было извиниться — мол, это не мы, это самостийные повстанцы вас потревожили. Но все сложилось лучше некуда. При нападениях отрядов григорьевского сброда крупные французские контингенты вдавались в панику, бежали, бросая пушки и танки. А красные, поняв, что «оно не кусается», стали действовать смелее и решительнее.

Что сыграло на руку правительствам государств Антанты. Они же только предлог выискивали, чтобы руки умыть. Наступление Григорьева и Котовского на Николаев, Херсон и Одессу такой предлог дало. И чуть позже, 1 апреля, Верховный Совет Антанты в Париже

примет решение о выводе своих войск из России и о невмешательстве военной силой в русские дела. При этом было глубокомысленно заявлено, что «Россия должна сама изжить свой большевизм».

Но внутреннее положение Советского государства становилось все напряженнее. В Москве по «рабочей» карточке, то бишь самой обеспеченной (за исключением «совнаркомовской») на день полагалось всего 216 г. хлеба, 64 г. мяса, 26 г. постного масла, 200 г. картошки. Но еще попробуй отоварь ее, эту карточку! Давали то не в полном объеме, то суррогаты-заменители. А уж карточки низших категорий — иждивенческие, детские, не отоваривались никогда, их владельцам предоставлялось выкручиваться как угодно или умирать с голоду. Причем Москва была все же столицей, сюда направлялось хоть какое-то продовольствие. В других местах ситуация была катастрофичнее. В январе произошли голодные бунты русских рабочих, служащих и железнодорожников в Туркестане. Потом забастовали заводы в Астрахани.

Товарообмен, прежде хоть как-то подкармливавший города, был пресечен наглухо. Если в августе Ленин издал распоряжение смягчить действия заградотрядов, допустить провоз продуктов из деревни в ограниченных объемах, то после его ранения это было напрочь забыто. И заградотряды свирепствовали, доходя до беспредела. Скажем, жена бывшего военного министра России Елена Сухомлинова, сбежавшая от мужа с любовником-грузином, была с ним задержана на Волге. У них при обыске нашли 2 фунта (800 г) сахару. И обоих расстреляли — «за спекуляцию». Полным ходом продолжалась и насильственная «коммунизация» крестьян.

А Яков Михайлович вернулся из поездки в середине февраля. И вот тут-то вдруг и выяснилось, что между ним и Лениным назрел серьезный конфликт. Откуда это видно? Первое — на VIII съезде предполагалось принять новую Программу партии. А Свердлова к ее разработке не привлекали. Несмотря на то, что он уже зарекомендовал себя специалистом по подготовке основополагающих документов, руководил составлением Конституции. Теперь же оказалось, что программная комиссия почти все сделала в его отсутствие.

И второе — на 2 марта был намечен I Учредительный съезд Коминтерна. Свердлов являлся одним из главных инициаторов создания этой организации. Еще в Туруханской ссылке, если помните, он пытался разрабатывать проекты новых международных структур коммунистического движения. А в 1918 году первым предпринял практические шаги по строительству таких структур, стал родоначальником «Федерации иностранных групп РКП(б)» и по сути руководил ею через Белу Куна. Даже в обрывке московской газеты, обнаруженной следователем Соколовым на месте уничтожения останков царской семьи, фигурировали слова «Третий Интернационал». Еще не существовавший тогда, но уже пропагандировавшийся. Не кто иной как Свердлов в ноябре 1918 года обеспечивал засылку на родину десантов агитаторов из пленных. А его разъезды в Латвию, Белоруссию, Литву — разве не работа по развертыванию «мировой революции»?

Но его, явно претендующего на роль международного коммунистического лидера, на Учредительном съезде Коминтерна… не оказывается даже среди делегатов! Его в это время снова отправляют из Москвы подальше. На Украину.

Что ж, Ленин был умным человеком. И хитрить он тоже умел. Видимо, не только с Калининым успел встретиться, сопоставить ту информацию, что шла к нему через Свердлова, с действительными картинами. Судя по всему, собрал и кое-какие другие сведения о своей «правой руке». Но действовал осторожно, не выказывая своей позиции в открытую. Зная, что кругом — люди Свердлова. Желая сперва как следует подготовиться. А может быть, осторожничал и из соображений собственной безопасности. И вот теперь стало ясно, что Владимир Ильич утратил прежнее доверие к Якову Михайловичу. Начал оттирать его от ключевых высот и решений.