Сверхбогачи
Шрифт:
«Хаммеровский стиль», который первоначально в Ливии мог показаться размашистым и расточительным, в конце концов принес гигантскую сверхприбыль для «Оксидентл».
После победы Каддафи клан Ханта, представлявший «крайне правый» американский монополистический капитал, и реалистичный предприниматель Хаммер в одно и то же время вели переговоры с представителями нового ливийского режиму. Вместе они просили финансовой поддержки у гигантских нефтяных компаний.
Но молодые офицеры при новом руководителе Ливии, как видно, очень точно определили разницу между владельцами этих двух фирм с одинаковыми нефтяными интересами. Предприятия Ханта они буквально тотчас же национализировали. С фирмой же «Оксидентл» Каддафи сотрудничал еще несколько лет; люди Хаммера помимо поисков нефти бурили и артезианские колодцы, а под конец Хаммер, получив соответствующую компенсацию, «организованно отступил».
Вступивший в должность
Хаммер по поручению Белого дома вел переговоры по заключению с СССР крупного клирингового соглашения: в обмен на поставки газа на сумму в 3 млрд. долл. американцы импортируют в Советский Союз гранулированные искусственные удобрения.
Другой характерный эпизод из того же периода времени: один американец, торговец произведениями искусства рассказал Хаммеру, что у него хранятся два письма В. И. Ленина. Одно из них — Кларе Цеткин, всемирно известному руководителю немецкого рабочего движения. Хаммер купил эти письма и передал их Советскому Союзу.
Разумеется, высоко ценя человеческие и дружеские жесты, мы не забываем о том, что Хаммер — отнюдь не «человек эмоций». Он далек от того, как утверждали финансируемые его конкурентами газеты, «чтобы служить русским». Просто он реально оценивал ситуацию, отлично зная, с кем имеет дело и как нужно поступать, чтобы заключать взаимовыгодные сделки.
Свою здоровую деловую философию он и выразил в одной из лекций, прочитанной им редакторам американских экономических и финансовых газет и журналов. Выступить с этой лекцией его попросили в связи с подписанием очень крупного торгового контракта между консорциумом во главе с фирмой «Оксидентл» и СССР. (Это был расширенный вариант предыдущего соглашения об обмене советского газа на американские удобрения. Теперь сумма торговой сделки поднялась до 8 млрд. долл.— крупнейшее соглашение в истории советско-американских торговых связей.)
В лекции перед редакторами экономических журналов миллиардер Хаммер сказал: «Я — капиталист. Всем, кто меня знает, известно, какой я решительный сторонник капитализма. Просто я уверен, что с коммунистами можно иметь деловые отношения. Они свой строй никогда не изменят, считая, что их строй лучше нашего. Но прямая телефонная линия, связывающая Вашингтон с
Москвой, так называемая «горячая линия», существует не для того, чтобы связывать бомбоубежище Белого дома с Центральным Комитетом в Кремле. Самая «горячая линия» американского делового человека — это та, которая связывает его с русскими торговыми представителями для регулярного ведения переговоров, для обмена мнениями. Я пережил слишком много всяких поворотов в международной деловой жизни, чтобы не понимать, что у двух великих держав мира еще всегда найдется время, если они захотят, отойти друг от друга. Идеологически они никогда не будут партнерами, но экономически — да. Если бы мне потребовалось в одной фразе сформулировать советы, которые я мог бы дать как американский деловой человек, ведущий переговоры в Москве, я сказал бы: ,Дорабатывайте очень осторожно и тщательно каждую деталь договора, потому что, если ты однажды что-то подписал, советские представители уж позаботятся о том, чтобы ты это подписанное выполнил по всем пунктам. Но и они со своей стороны выполняют договор очень точно“».
ИТТ - международная мупермодель
ХАРОЛД СИДНЕЙ ДЖЕНИН — СОСТЕНЕС БЕН — ВЕСТРИК — ЛИНИЯ ДАЛЛЕСА — СТРАТЕГИЯ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ — ДЛИННЫЕ РУКИ — ЦЕЛЬ: ЧИЛИ
В Брюсселе на самой шикарной и аристократической улице, среди дворцов на авеню Луи в небо взвился небоскреб из стекла с надписью крупными буквами на фронтоне: ИТТ. Это европейская ставка самого крупного (и добавим, пресловутого) в мире так называемого «супернационального треста». Стеклянный дворец относится к числу крупнейших деловых центров в бельгийской столице, но он не может сравниться по своим размерам с другим зданием, которое находится в Нью-Йорке, на Парк авеню, с небоскребом верховной ставки ИТТ в США.
Разумеется, трестом (полное его название «Интернэшнл телефоун энд телеграф корпорейшн» — Международная телефонная и телеграфная корпорация) целиком и полностью управляют именно отсюда, из стеклянного дворца в Нью-Йорке. Настолько, что, когда в «малом небоскребе» в Брюсселе раз в месяц открывается пленарное заседание правления ИТТ, часы на стене огромного конференц-зала показывают только нью-йоркское время.
120 менеджеров, генеральных директоров предприятий, которые занимают свои места за круглым столом в брюссельском дворце, решают судьбу десятков тысяч рабочих и чиновников и ворочают капиталом во много миллионов. Но в этом зале они кажутся маленькими мальчиками, с робким трепетом поглядывающими на сидящего в центре стола человека невысокого роста, с птичьим лицом, в очках в золотой оправе. Зовут этого человека Харолд Сидней Дженин. Он президент ИТТ с неограниченными полномочиями, то есть глава того самого гигантского треста, который в ряду других гигантских американских фирм («Дженерал моторз», «Стандард ойл», «Форд», «Дженерал электрик») занимает пятое место. Но это пятое место среди американских промышленных гигантов особое. Если принимать во внимание международные связи этой монополии, то многие считают ее скорее наднациональной, располагающей деловыми контактами во всем мире, и, таким образом, она соответствует современному представлению о мультинациональном монопольном тресте, являясь его типичным образчиком.
120 менеджеров в конференц-зале дворца в Брюсселе с робостью смотрят на властелина мировой империи. У ИТТ имеются предприятия и «интересы» в 90 странах мира, она уже давно перешагнула рамки понятия «телефон и телеграф». Трест ИТТ занимается самыми различными видами бизнеса, всем — от электроники до строительства домов, от отелей до хлебопекарен. На его предприятиях работает полмиллиона человек.
Антони Сэмпсон, английский исследователь и журналист, первым создавший книгу по истории этого предприятия, так описал его размеры: если самолет Дженина собирался приземлиться на каком-то из аэродромов, то его посадкой наверняка управляла система, изготовленная в ИТТ. Если он собирался в такси поехать с аэродрома на деловое совещание, то это была наверняка машина, принадлежащая ИТТ. Гостиница, в которой он останавливался, — один из фешенебельных отелей треста «Шератон», который тоже относится к ИТТ. Снимая телефонную трубку, включая радио, проигрыватель или телевизор, он пользуется одним из аппаратов какой-то дочерней фирмы ИТТ. Если вечером он поднимал свой взгляд к небу, то мог созерцать, как над ним кружится спутник одного из предприятий ИТТ. А если президенту Соединенных Штатов Америки вдруг придет в голову позвонить по «горячей линии» (из Вашингтона в Москву), американскую часть этой линии наверняка строила фирма ИТТ.
Что касается личности Харолда Сиднея Дженина, то она знаменует собой характерные черты, которые отличают сравнительно молодой гигантский трест ИТТ от других могущественных предприятий, родившихся еще в XIX веке.
Дженин прибыл в Америку не потомком одного из «разбойников-баронов» и уселся в кресло руководителя гигантского предприятия США не как наследник Рокфеллера или Форда. Его просто отыскали и выбрали для этой роли члены специальной комиссии осенью 1957 года — в тот бурный период истории ИТТ, когда она переживала кризис и подбирала подходящего человека на пост генерального директора. Дженин родился в Англии в 1910 году, отец его был русский, мать — английская гражданка итальянского происхождения. Когда ему было около одного года, родители его эмигрировали в Америку. По образованию он — бухгалтер. Более двух десятилетий проработал на все более ответственных должностях в американских крупных предприятиях, пока не получил назначение на пост вице-президента' концерна «Рейтеон», занимавшегося электроникой. Здесь, в городе Бостоне, его и открыла «комиссия по розыску талантов» и вознесла на головокружительную высоту, в кресло генерального директора ИТТ. А было ему тогда 49 лет.
Итак, в данном случае речь идет не о счастливчике, унаследовавшем богатство, а о человеке, который в школе жизни, суровой и беспощадной, добился-таки своего. Но при ближайшем рассмотрении выясняется, что для королей-менеджеров типа Дженина свойственны в основном те же людские качества, которые в свое время позволили Рокфеллеру или Форду подняться на вершину богатства. Поведение этого нового типа менеджеров определяется такими же требованиями, какие капитал предъявляет ныне и внукам Рокфеллера, то есть тем, кто представляет третье поколение династии капиталистов-монополистов. Словом, фирма ИТТ еще до появления Дженина была уже крупным предприятием. И сегодня Дженин ведет себя, как король. С нескрываемым презрением с высот ИТТ он взирает на настоящих премьер-министров и королей. (Один раз он достаточно долго заставил ждать у себя в приемной бельгийского короля, а когда ему предстояли переговоры с сидевшим тогда еще на троне шахом Ирана, он за несколько часов до условленного времени, сославшись на другие более срочные дела, отменил встречу с шахом.)