Сверхновая американская фантастика, 1994 № 02
Шрифт:
Религия же как таковая — это связь человека с самим источником Бытия, связь, которая наполняет жизнь смыслом, вдохновляет на служение, пронизывает светом все существование, определяет его нравственный облик. И разве тут дело только в вере — в доброго ли седобородого старца с иконы, в шестирукого ли загорелого гиганта Бхагу с кабаньими бивнями, в мудрых ли и гуманных пришельцев из далекого Космоса, или просто в себя, в реалии окружающего мира?.. Если у человека отсутствует более или менее истинное представление об окружающей его действительности и собственном его месте в ней, то им будет создана иллюзорная картина, за
Подобный душевный кризис и пришлось пережить Гельварду Манну — герою романа Приста. Гельвард — разведчик будущего, понимаемого не только как наступающее время, но и как территория, лежащая впереди вечно движущегося Города. Это Город Земля, созданный безумней идеей ученого-фанатика Дистейна, город-крепость, изолированный от всего человечества, жители которого полагают, что волею судьбы в результате грандиозного катаклизма они закинуты на другую планету, окружены враждебным, опрокинутым миром с «четырехугольным, источающим острые пики солнцем». Спасение Города — в вечном движении к «оптимуму», который вечно ускользает, но в котором не действуют законы «опрокинутости», где можно получать электроэнергию, столь необходимую для жизни и движения, где, наконец, мир привычен в своих формах. Чтобы выжить, необходима также жесткая дисциплина, которая поддерживается благодаря строгому делению на касты-Гильдии и при помощи ограничений на «ненужную» информацию, которая может смутить умы.
Гельвард — обыкновенный человек. Естественно, его знания о мире складываются и из той информации, которую он получил при социализации в «яслях», и из всех его личных наблюдений. Он верит своему опыту, своим глазам, которые подтверждают определенные доктрины и определенные общественные установки. И это по-человечески естественно.
Но беда заключается в том, что искажено само сознание Гельварда, его и всех жителей Города. Согласно сюжету романа, искажение наступило в результате побочного эффекта вечно действующего энергетического генератора. Но не все ли равно, под действием чего человек не воспринимает подлинных реалий окружающего мира. Будь то мутации из-за энергетических полей или изменения под воздействием определенных убеждений, искренних или навязанных.
Город занят только выживанием. Процесс познания отсутствует, старые догмы не подвергаются сомнению. В романе прямо не говорится о религии горожан, однако можно предполагать, что вся их жизнь и существование основаны на глубоком религиозном учении. Только веруют они не в Бога, не во Всевышнего, а в движение Города, которому подчинена их жизнь. И вера эта авторитарна. Нельзя говорить о знании, не то что о глобальном познании, основываясь только на опыте предков. Большая часть «учений», формирующих сознание горожан, мягко говоря, спорна. Прежде всего они направлены на сохранение власти Совета Навигаторов — высшего органа управления Города. Казалось бы, власть нужна для благих целей: поддержания порядка, чтобы выжить и дождаться помощи. Но ведь цель всегда можно переменить. И «движение», возможно, лишь литературный прием.
И только Провидение — случайная встреча с Элизабет, реальной земной девушкой, из нормального мира — помогает герою и остальным персонажам разобраться в истинном положении вещей: они по-прежнему на Земле. А ведь Город уже стоял на берегу Океана, принимая его за очередную реку,
А теперь расскажем еще об одном герое «Опрокинутого мира».
Его нет в списке персонажей, он объективно неодушевлен и нереален, точнее, нематериален, но именно благодаря ему роман обретает связь с жизнью реальной, сегодняшней, благодаря ему и все остальные действующие лица выглядят живыми, одушевленными. Этот герой, которого Прист не называет по имени, — Вера, обыкновенная человеческая вера.
В религиозном, политическом и личном смысле понятие веры может иметь совершенно различные значения, в зависимости от того, используется она по принципу обладания или по принципу бытия.
В первом случае — это знание некоего ответа, не нуждающееся ни в каких рациональных доказательствах. Оно состоит из созданных другими людьми формулировок, которые человек приемлет в силу подчинения этим «другим», становясь одним из счастливых владельцев «истинной веры». Таким был Гельвард в начале произведения — он знал то, что должен был знать, чему его научили, как и всех, и верил в то, во что верили все.
Когда Гельвард волею обстоятельств пересматривает свои взгляды, ему предстоит сложный шаг — перейти к вере по принципу бытия, где более важны не верования в определенные идеи, а внутренняя ориентация, установка человека. Только на этом пути можно достичь истиных Знаний.
Обсуждая религиозное направление в научной фантастике, нельзя не затронуть тему Конца Света, одну из «вечных тем» как в религии, так и в рассматриваемой нами литературе. Особенно с недавних пор, когда мир в один миг мог оказаться куда ближе к Армагеддону, чем это внушалось столетиями. Настроения Страшного Суда, то затихая, то возобновляясь с новой силой, уже не покидали умы с августа 1945-го. А что будет в самый канун нового тысячелетия? Ясно, что когда на повестке дня «реализация Апокалипсиса», древние религиозные сюжеты приобретают некий новый сокровенный смысл в глазах толпы.
Эту тему поднимает американский писатель и редактор Дэймон Найт в своем рассказе «Восславит ли прах тебя?». Горький и страшный рассказ — обращение к Создателю — написан в 60-е годы, когда две великие державы поставили себя и весь мир на порог военной катастрофы.
«И настал День Гнева… куда ни глянь — лишь безжизненная пустыня, а на месте океанов — зияющие полости, такие же сухие и пустынные, как и все вокруг…
— Нечестивость их переполнила чащу моего терпения, — произнес Иегова. — Пусть камни заговорят!
Тогда обнажилась пещера, находящаяся глубже других. В молчании встали Господь Бог с ангелами у краев ее и, нагнувшись, попытались рассмотреть блестящие внизу гигантские буквы. Их кто-то высек в стенах пещеры еще до того, как находившиеся в ней машины расплавились и металл залил углубления в камне. Сейчас они ослепительно сверкали серебром во тьме.
И прочел Господь Бог слова:
«МЫ БЫЛИ ЗДЕСЬ. ГДЕ ЖЕ БЫЛ ТЫ»
Этот вопрос набатом звучит при виде всех чудовищных злодеяний XX века.