Сверхновая американская фантастика, 1994 № 02
Шрифт:
«Трудно быть Богом», — сказал однажды Художник. И все согласились: да, действительно нелегко… Но как притягательно ощутить себя Творцом. И, подобно тому, как пытливый ум ученого старается определить: «А что было, когда ничего не было?», фантазии писателя пытаются пробиться в тот момент, который предшествовал словам «Сотворил Бог небо и землю».
Так и появляются все новые и новые варианты «Божественной комедии». Ведь если исходить из того, что человек — создание Божье, то для познания самого себя необходимо первоначально понять мысль создателя. И потом — через Высшую мысль понять нас, земных. Французский философ Г. Марсель говорил, что подняться к Богу — это значит войти в самих себя, более того, в
Одним из первых, попытавшихся заглянуть в наше время за первую строчку Библии, был англичанин Эрик Фрэнк Рассел. В 1947 году, опубликовав свой рассказ «Хобби», он разом попытался на свой манер решить проблему, мучившую веками теологов и атеистов: и зачем Господь создал сей мир? Ответ дан в названии рассказа.
Несколько лет спустя писатель вновь возвращается к этой теме в лаконичном и не требующем особых комментариев рассказе «Единственное решение».
Здесь нет динамики действия — динамика мысли, движение ищущего разума. Он в пустоте и темноте. Одиночество. «Навечное заточение в тьму, молчание и безучастность. Кара. Тюрьма без приговора. Наказание без преступления». И единственный выход, единственное решение — в себе, внутри, «он сам должен стать инструментом своего спасения».
Автор пытается представить ход Мысли.
«Всякая задача имеет решение. Этим постулатом живет наука. Он был настоящим ученым и поэтому не мог не принять вызова своим способностям… Решение нашлось случайно и сулило спасение от вечной ночи, оно обещало друзей, приключения, веселье, тепло, любовь, звуки голоса, прикосновение рук».
Здесь Рассел высказывает мысль, столь притягательную для писателей-фантастов, ощущающих себя творцами миров.
«Адская работа. Нужно продумать миллион аспектов и проанализировать влияние друг на друга всех побочных эффектов.
Он может создать обширнейшую грезу, мечтание неизмеримой сложности, конкретное и воплотимое до последней точки и запятой. И там он снова будет жить. Но не как прежняя личность — он собирался рассеяться на бесчисленные части, на великое множество форм и проявлений, каждое из которых будет бороться со своей конкретной средой. И он обострит и ожесточит борьбу до предела, наделяя свои формы невежеством, но давая всему учиться заново. Он посеет вражду между ними и утвердит правила игры. Тех, кто соблюдает правила, назовут хорошими. Остальных — плохими. И будут бесконечные конфликты внутри одного большого.
Наступила пора перестать быть личностью как целым, а разделиться и воплотиться в бесчисленные частицы бытия. Тогда эти частицы смогут стремиться к единению и целостности…»
Возможно, именно в результате такого эксперимента и появились мы. По крайней мере очень вероятная картина. А может, этот фантазер-экспериментатор и был первым фантастом. Очень удачливым и весьма популярным. Ведь нельзя же забыть имя того, кто в свое время решил:
«Время настало. Эксперимент должен начаться.
Наклонившись вперед, он устремил взгляд во тьму и произнес:
— Да будет свет.
И стал свет».
Вот такой вариант. Вот такое Начало. А последствиями займутся философы и теологи.
Традиционна в фантастике тема искусственного разума и интеллекта. Наряду с «живым» Создателем появляются на страницах фантастических изданий и его механические аналоги. Фредерик Браун в ироническом рассказе «Ответ» представляет себе высшее как Единый Общий Кибернетический Разум. Это рассказ-шутка, но в каждой шутке, как известно…
«…Переключатель соединял все вычислительные машины всех обитаемых планет — девяносто шесть миллионов миров — в сверхсеть, которая объединяет их в суперкомпьютер, единую кибернетическую машину, собравшую мудрость всех галактик…»
И вот машине задан первый вопрос, «вопрос, на который не могла ответить ни одна кибернетическая машина»:
— Есть ли Бог?
Могущественный голос раздался сразу…
— Да. ТЕПЕРЬ Бог есть».
А вот еще один кандидат на роль Всевышнего из классического рассказа Айзека Азимова «Последний вопрос» — суперкомпьютер в далеком будущем поглощен решением только одного вопроса: как избежать тепловой смерти Вселенной. И подумав, находит ответ, как принято, «единственный» ответ: «Да будет свет».
Энтони Бучер в рассказе «Поиски святого Аквина» устами своего героя предлагает по-другому оценить проблему искусственного божества.
…В эпоху Технархии церковь загнана в подполье. Чтобы привлечь к себе заблудшие души и направить их по пути истинному, нужны доказательства силы религии, а следовательно — знамения и чудеса. И на поиск таких доказательств — в частности, нетленного тела святого Аквина — отправляется инок будущего Фома. Горьким кажется итог его долгих и небезопасных скитаний: найдя нетленное тело святого, «он не увидел ни крови, ни бальзамирующей жидкости, ни посиневших мышц — лишь разорванную тонкую кожу, а под ней сложнейшее переплетение пластиковых трубочек и проволочек». Святой оказался творением человеческих рук — роботом. Что же делать? Крах иллюзий? Крах Веры? Или наоборот — триумф? «Этот совершенный логичный мозг знал, что он создан человеком, а его логические построения привели к вере в то, что человек создан Богом. И он осознал свой долг перед Творцом, человеком, и перед Творцом человека, Богом. Этот долг — обращать людей в веру к вящей славе Господней. И он обращал чистой силой своего совершенного разума… Слишком долго мы полагались на веру и только, но время одной веры прошло. Мы должны призвать на помощь логику, разум, и Аквин показал нам, что совершенный разум может привести только к Богу».
И вот робот-божество становится просто посредником между человеком и Богом, всего лишь помощником, промежуточным звеном в цепи Общения.
Хотя, если задуматься — а нужны ли вообще человеку, человеческой душе посредники для Общения? Не вторжение ли это в Откровение? Ведь в сущности весь институт, вся система религии появились как результат ослабления непосредственной связи человека с Богом.
Есть ли хотя бы один писатель-фантаст, кто не пытался бы отправить своих героев за пределы земного притяжения? Космос… Его манящие просторы были открыты ими намного раньше ученых и конструкторов. Он любим, возможно, потому, что дает Надежду. Дает шанс тому, что маловероятно на нашей маленькой и уже достаточно изученной планете. Шанс на Чудо. На встречу с Неизвестностью.
Безграничность Космоса позволяет сделать таким же безграничным поле для возможного эксперимента, для бесчисленных вариантов и ситуаций.
Рэй Брэдбери предлагает своим героям встретиться с новым Христом (рассказ «Человек»). Но чтобы увидеть Его, чтобы осознать значимость встречи, необходимо отбросить земную расчетливость и практицизм. Увы, это под силу далеко не всем, а лишь тем, кто способен, как говорил древнегреческий философ Плотин, увидеть Бога «не разумом, а чем-то высшим, чем разум». Но человек способен заблудиться в вере и безверии не только среди звезд и туманностей. И не стоит полагать, что наша старушка Земля изучена досконально и не может таить в себе никаких загадок.
Обязательно ли присутствие божества в произведении, чтобы отнести книгу к религиозной тематике? Развивая мысль о трех методах Познания, постараемся проанализировать известный роман Кристофера Приста «Опрокинутый мир», герой которого первоначально пытается понять и познать окружающее с помощью только личных ощущений и логических рассуждений.
Но разве лишь наличие образа Всевышнего или других представителей Высшего разума является обязательным условием причисления произведения к той категории фантастики, которую мы рассматриваем? Кстати, употребление слова «Бог» проблематично даже со строго монотеистической точки зрения. Ибо Бог подобен горизонту, ставящему определенный предел человеческому знанию.