Сверхновая американская фантастика, 1995 № 05-06

Краус Элизабет

А ведь так хорошо все начиналось в первой повести! Жаль, что закончилось именно так. Поскольку ожидание страха страшнее самого страха, а ожидание чуда — лучше, чем само чудо.

Уэйн Уайтмэн

ВОЗВРАЩЕНИЕ ЭЛЕКГРОЗОИДОВ

_{F&SF, May 1989.}

_{Перевёл Андрей Колабанов}

Стоит попробовать включить все наши электроприборы разом — у нас, как минимум, полетят предохранители. Себастьян Ипс — предприниматель, а в прошлом — просто жулик, сделал именно это, и дом его наполнился гарью, а сам он неожиданно встретился с существами из потустороннего мира и кое-кем ещё.

Если бы что-то не выло так громко в стенах, жизнь можно было считать прекрасной, я как раз предвкушал, как начну пожинать плоды мистического опыта. Составив себе коктейль «рамос физз» в безупречных пропорциях, я лежал на диване, выбирая, какого цвета «мазерати» купить, когда кто-то постучался во входную дверь. Кто бы то ни был, он мог подождать. Да, зелёный «мазерати» подойдёт лучше всего.

Религия — отличнейшая штука. Уже целую неделю грузовики «Ю-Пи-Эс» подвозили к моему крыльцу высококлассные стерео, компьютеры, коротковолновые радиоприёмники, телевизоры, спутниковые антенны и другую бытовую электронику. Почтальон доставил уже дюжины камер, бинокли, пачки дискет с компьютерными программами, кое-что я даже не успел ещё распечатать; транспортные фирмы с загадочными, ничего мне не говорящими названиями, привозили промышленные кондиционерные агрегаты, тяжеловесные компьютерные центры «Мэшинэкс Мэйнлайн» и жидкий азот, чтобы поддерживать их в рабочем состоянии, в котором они способны определить хоть фокусное расстояние глаза москита на Альфе Центавра. И всё это абсолютно бесплатно. Благодаря религии.

Как — то вчера один из шофёров спросил:

— Что это там у вас за стоны в доме? С девочкой развлекаетесь?

Вот тогда я впервые и заметил тот вой. Я улыбнулся и подписал накладную:

— Наводки какие-нибудь.

— Вы что, строите систему ракетного слежения?

— Вы про электронику? Да нет, просто конец квартала; нужно подбить баланс.

— Ну, ну. — Он надвинул кепку на глаза. — Это хороший способ поистратить лишние деньжата.

Однако вой не был связан с наводками. Выло в стенах — возможно, трубы, или что там ещё напичкано, — поэтому я пригласил своего двоюродного брата, водопроводчика, который пришёл, выпил пару кружек пива и сказал, что это, скорее всего, ветер в вентиляционной системе. Я был рад услышать такое объяснение. Мне совсем не хотелось вновь столкнуться с проявлениями потустороннего мира. Я подарил брату хороший плеер, и он ушёл, пританцовывая под Пресли.

Тот, кто стучал в дверь, был настойчив, но я не ожидал никаких поставок до завтра. Оранжевый коктейль в бокале пах, как шея очень дорогой девочки. Может, всё-таки «мазерати» цвета синей полночи будет смотреться лучше?

Всё, чем был забит мой дом, я оценивал миллиона в полтора, но мне это посылалось бесплатно, потому что я уже больше не был просто Себастьяном Ипсом — экспертом-метафизиком, а был я Себастьян Ипс, директор Бюро Проверки Промышленных Товаров, и меня ждал покупатель в аэропорту Сан-Франциско, готовый заплатить 50 % розничной стоимости за всё, что бы я ему ни доставил к субботе, а в кармане куртки лежал билет на беспосадочный рейс на острова Веско, замечательное место на Карибском море.

После моего последнего мистического видения я закрыл контору по предсказыванию будущего в торговых рядах и продал предприятие по изгнанию духов. Я внезапно понял своё жизненное предназначение, и в одно прекрасное мгновение всё переменилось.

Я лежал на заднем дворе, потягивая джин, купленный в дешёвом магазинчике, и размышлял об изгнании духов, запланированном на полдень. Какой-то чудак, живший в районе аэропорта, заявлял, что его дом заполнили духи щенков, некогда утопленных им по настоянию первой жены. В общем-то я занимался собаками и раньше, но в этот раз меня несколько угнетало их количество. Он говорил, что их там было около пятидесяти, а я потребовал с него по десять долларов за дюжину: тут надо было держать ухо востро, так как народец в той части города — сплошное жульё. Как бы то ни было, пока я лежал в саду, прислушиваясь к звукам природы.

Пересмешник, сидевший на ветке дерева в саду соседнего дома и изводивший меня, вдруг на мгновение замолк, а потом начал издавать странные, искажённые звуки. Я вслушался и через пару секунд смог различить слова. Сначала они звучали так, как-будто человек с оперированным горлом пытается играть на губной гармошке, но я всё-таки разобрал их:

— Мира духов нет, — сказал он. — А черви ждут, чтобы сожрать твоё лицо.

Это я как раз и предполагал.

Если у вас восприимчивый ум, вы можете многое узнать у природы.

Вставая, я произвёл небольшой структурный анализ этого откровения. Было довольно странно, что я узнал о несуществовании мира духов через мистическое видение, но, с другой стороны, откуда ещё и узнать? Я видел много странных вещей, занимаясь изгнанием духов, но, честно говоря, те истерические типы, что нанимали меня, были страннее всего. За долгие годы я устал изгонять духи дядей Вилмутов из микроволновых печей и расшифровывать сатанинские послания, закодированные в рекламе обуви.

Прежде чем я закончил вытряхивать травинки из волос, мне стало очевидно, что для человека, как для физической сущности в материальном мире, единственное стоящее дело, единственное рациональное и оправданное дело — прикоснуться к вещественной плоти жизни, разным товарам, предметам, значащимся в многочисленных каталогах, — земным ВЕЩАМ. И тогда, возможно, следующую зиму я смогу провести на Карибском море.

Это случилось месяца полтора назад. Теперь же мой дом был забит сверху донизу теми самыми средствами спасения от духовной жизни, а кто-то всё ещё тарабанил во входную дверь.

Я поставил свой рамос и начал пробираться через аккуратные штабеля электронного богатства. По стуку я определил, что это, скорее всего, старик разносчик газет, ветеран Вьетнама, он таскался по району и раскидывал газеты вроде «Клейморз», а проблемы их количества его никогда не тревожили. Раз или два я пугал его, пуская шум пропеллеров приближающегося вертолёта через наружные громкоговорители и выкрикивая «Воздух! Воздух!».

К несчастью; это был не разносчик — это была Сюзанна Питковски, женщина, с которой я работал лет десять назад, когда я ещё верил в правительство. Мы всё ещё встречались время от времени, и она всё ещё повышала мою гормональную активность, если я смотрел на неё слишком долго, но к тому времени я не виделся с ней уже несколько месяцев. А теперь Сюзанна пришла с ребёнком и просила об услуге.

— Посидеть с ней недельку? — Я посмотрел вниз на девочку, которую она держала за руку. — Неделю? Да я же не знаю ничего о детях. Я занят очень важным проектом. Ребёнок? Младенец! На целую неделю?!

— Мне семь лет, — сказала малышка. — Я не младенец.

Судя по форме головы, это была девочка. У неё были круглые щёчки и держала она под локтем какую-то тряпку, которая выглядела так, будто её кто-то долго жевал.

— Ты мне кое-что должен, Ипс, — сказала Сюзанна. — Моя машина стоила около двенадцати тысяч, до того как ть съездил на ней в Денвер, а теперь…

— Ладно, ладно. Зачем вспоминать о плохом?

Выражение её лица, когда я подъехал к её дому без чехла и с облезшим, поцарапанным кузовом, остаётся одним из самых мрачных моих воспоминаний. Но в тот раз я сделал большие деньги и смог замять это: я купил ей неплохой подержанный форд, на который я сам бы не соблазнился.