Свет и тень

Кэмп Кэндис

Каролин натянула простыню до самого подбородка, чтобы тонкая сорочка была полностью скрыта, закрыла глаза и позволила тихому урчанию корабля убаюкать себя.

Несколько часов спустя ее разбудил скрип открывающейся двери. Моргая спросонья она в низком дверном проеме увидела темную фигуру. Тотчас смутившись, все еще в полусне, Каролин выглядела больной в большей степени, чем могла бы сыграть это.

— Синтия?

Джейсон поколебался. Но потом все же прошел в комнату и закрыл за собой дверь.

— Прошу прощения, но я просто забыл, как легко ты подвергаешься приступам морской болезни. Может быть, тебе что-нибудь

принести?

Каролин безучастно покачала головой:

— Нет, пока не пройдет время, мне не поможет ничто.

— Молчаливое страдание? Это что-то новенькое для тебя!

— Джейсон, прошу тебя, — слабо выдохнула Каролин. У Сомервилля хватило такта с полминуты выглядеть пристыженным.

— Ах, извините, извините! — покаянно воскликнул он, выдержав паузу. — Было бы крайне жестоко с моей стороны добивать того, кто и так уже лежит пластом, не правда ли? Сейчас я уйду, чтобы тебе по крайней мере не приходилось еще терпеть мое общество. Так принести что-нибудь? Суп? Кашу?

— Возможно, я сумею побороть приступ собственными силами.

Она надеялась, что бурчащий живот не выдаст ее. Она почти умирала с голоду, ведь в спешке, боясь опоздать на корабль, они даже забыли позавтракать.

— Если тебе что-нибудь понадобится, крикни или постучи в стенку. Я в соседней каюте.

Закрыв глаза, Каролин в знак признательности кивнула. У нее был такой вид, словно она снова засыпала. Услышав, как дверь закрылась, она с облегчением вздохнула.

Оставшись одна, Каролин постаралась вспомнить манеру говорить и мимику сестры. Очень редко она позволяла себе кричать. Однажды Каролин видела, как гневно засверкали глаза Синтии, хотя голос при этом остался, как обычно, ровным и мягким.

Каролин знала, что самым сложным для нее будет добиться именно этой сдержанности в словах, мимике и жестах, потому что сама-то она всегда живо реагировала на происходящее и легко проявляла свои эмоции. Слишком уж часто все, о чем она думала, явственно отражалось на ее лице. Синтия, напротив, сумела натянуть на себя личину ничем и никогда не смущаемой уравновешенности, за которой скрывала свой импульсивный темперамент и прочие, не вполне приличные для леди чувства и эмоции.

Каролин готова была в любой момент вновь притвориться больной, если кто-нибудь нарушит ее одиночество. Ничего, кроме скрипа корабля, она вокруг себя не слышала.

Вдруг в каюту, к изумлению Каролин, вошел сам Сомервилл, держа перед собой поднос с завтраком.

— Ты в состоянии поесть? — спросил он равнодушно. Каролин показалось, что даже к больной собаке он был бы более участлив, чем к ней, своей супруге.

— Думаю, что да. Спасибо.

— Ты хочешь, чтобы я поставил поднос сюда или на кровать? — осведомился Джейсон, кивая головой на маленький столик со стулом.

Каролин не хотела вставать перед этим чудовищем в одной тонкой сорочке.

— На кровать, пожалуйста.

Сомервилл поставил поднос на стол, одной рукой приподнял Каролин, а другой поправил у нее за спиной подушки. Руки его оказались на удивление ловкими и нежными, хотя выражение лица по-прежнему оставалось отчужденным. Простыня, как того и следовало ожидать, соскользнула вниз, и сквозь тонкую сорочку стали четко видны плавные линии ее груди и темные крути сосков. Зардевшись, Каролин схватила простыню и прижала се к себе, чтобы прикрыть грудь. Хотя на бесстрастном лице Джейсона не дрогнула ни одна черточка и ничто не указывало на то, что он видел ее на миг обнажившееся тело, у Каролин жадные, похотливые взгляды мужчин из той публики, что посещала театр на островах, вызывали меньше стыда, чем ледяной взгляд этого человека, считавшего себя ее мужем.

Почему, гадала Каролин, он с таким отвращением относится к Синтии? Неужели его гордыня до сих пор не в силах справиться со своими язвами? Наверняка бегство Синтии переживалось как страшное унижение, даже прямое поругание его чести, но ведь он никогда не любил жену. Не преследовал ли он ее из-за денег, желая хотя бы материально компенсировать нанесенный его душе ущерб? Впрочем, следовало признать, что в поведении Синтии, несомненно, угадывалось нечто более едкое, чем простая неприязнь к мужу. Можно было предположить, что ею двигало невероятное отвращение и презрение. Что же такое должно было произойти между двумя людьми, чтобы вызвать столь опасное противостояние?

Джейсон снова повернулся к кровати и бережно поставил поднос на колени Каролин.

— Больше ничего не нужно?

— Нет, достаточно. Я… я очень признательна…

Сомервилл пожал плечами.

— Видишь ли, в мои планы не входило морить тебя голодом. Единственная вещь, которая меня заботит, — это соблюдение приличий. Я думаю, нам не составит особого труда быть на публике обходительными друг с другом. А встречаться наедине и вовсе даже не нужно.

— Интересно, как далеко ты зайдешь, защищая свое доброе имя? — пробормотала Каролин и нахмурила брови.

— Не далее простой симуляции счастливого брака, который я так непредусмотрительно заключил.

— Что ж, одиночество на пару часов мне обеспечено, — пробурчала она себе под нос. — Похоже, лорда Браутона не слишком заботит состояние его недомогающей жены.

Каролин взбила подушки и снова легла, закинув руки за голову. Она была благодарна за представившуюся возможность побыть одной. Ей нужно время, чтобы подумать о Синтии.

Внезапно замысел, который она лелеяла, показался ей почти неосуществимым. За годы, прошедшие с той поры, как она покинула родной дом, в ее сестре могло многое перемениться: ее житейские воззрения, ее страхи и надежды, ее прическа, манера одеваться. Могли измениться голос, жесты, смех.

Семь лет, разделявшие близнецов, вдруг показались Каролин непреодолимым препятствием. Она не имела ни малейшего представления о друзьях Синтии и о том, где эти друзья жили. Возможно, сестра часто любила посещать Лондон. А возможно, как раз наоборот. Не исключено, что она любила принимать гостей в… Как же называлось это место, о котором говорил Джейсон? Браутон Холл? Нет. Браутон-Курт? Ее, Каролин, он называл леди Браутон. Это означало, что свекор умер, а муж унаследовал его титул. Но когда? И как умер старик? Оказалось, что она могла быть не осведомлена о целом миллионе подробностей, незнание любой из которых могло выдать в ней самозванку. Какие-нибудь незначительные промахи Джейсон сможет и не заметить, но то, что его супруге могли быть неведомы имена управляющего поместьем или кого-либо из домочадцев, он едва ли выпустит из виду. По крайней мере, думала Каролин, он вряд ли сумеет наказать ее за этот обман и попытается все сохранить в тайне. Уж скандала он будет избегать любой ценой!