Свет и тень
Шрифт:
По завершении процедуры Присцилла насухо вытерла свою госпожу, затем помогла одеть шелковое белье и принялась затягивать корсет, с каждым рывком значительно зажимая талию Каролин. Далее пришел черед нижней юбки, за которой последовал громоздкий каркас кринолина, удерживающий эти самые юбки на должной ширине. Присцилла собрала волосы Каролин в элегантный пучок, вокруг шеи повязала черную бархатную ленточку с перламутровой камеей. Серьги с такими же камеями она вдела в уши. Когда Каролин поднялась, Присцилла тщательно расправила на ней складки бирюзового вечернего платья и застегнула на спине пуговицы.
— Ах,
Стоя перед широким зеркалом, Каролин вынуждена была признать, что в самом деле выглядела обворожительно. Богатая ткань платья, волнение, охватившее ее оттого, что она надела его, окрасили кожу в алый цвет и зажгли огонь в глазах. Яркая бирюза углубила голубизну ее глаз, изумительный вырез платья подчеркивал совершенство фигуры. Каролин улыбнулась, почувствовав, как вселяются в нее уверенность и смелость. Пусть Джейсон ведет себя самым отвратительным образом, сегодня вечером она будет наверняка в силах противостоять ему!
Глава 5
Руководствуясь небрежно набросанным Бонни планом дома, Каролин сумела отыскать столовую без каких бы то ни было приключений. По дороге она старалась примечать каждую мелочь. Не доходя столовой, она увидала Джейсона, вернее, его спину Он находился в гостиной, где перед едой, как и в доме ее отца, собиралась вся семья. Зная, что бросает вызов Сомервиллу, Каролин вошла в комнату. Джейсон обернулся и смерил ее свирепым взглядом, причем Каролин вдруг ощутила всю силу его магнетизма и подалась вперед. Внезапно она вспомнила прикосновение его твердого мускулистого тела, когда он схватил ее сзади в Антигуа. Когда Каролин вообразила, как он берет ее на руки и целует, то испытала испепеляющий прилив эмоций, нечто сродни смеси ужаса и ожидания.
— Джейсон! — едва слышно произнесла она Джейсон вздрогнул и мрачно нахмурился.
— Черт тебя побери! — выругался он.
— Я… прошу прощения…
— Неужели ты думаешь улестить меня тем, что напялила это платье? Мы, кажется, эту тему давным-давно обсудили, Синтия. Я не настолько глуп, чтобы поверить, что тебе ни с того ни с сего вдруг понравилось носить вещи, которые я тебе подарил Душа Каролин ушла в пятки Конечно! Как только она не поняла этого сразу? Синтия никогда не стала бы носить те платья ярких расцветок. Именно поэтому они были припрятаны в самый дальний угол шкафа. Синтия любила пастельные тона, ленточки, кружева, оборки. В манере одеваться она была полной противоположностью Каролин. Нет сомнений, что броские, пестрые платья купил Синтии муж, и она старалась надевать их пореже.
Язвительный, если не попросту грубый тон Джейсона рассердил Каролин, и первым ее порывом было выпалить ему в ответ что-нибудь в столь же резком духе. Однако делать подобных вещей не стоило, и она сдержалась, ибо и так уже допускала кое-какие промахи, исполняя роль кроткой Синтии. Превозмогая себя, она опустила голову и смиренно пролепетала:
— Я могла перемениться, Джейсон.
— Ты не способна меняться, — заскрежетал зубами Сомервилл и, отвернувшись, направился к буфету. — Выпьешь шерри?
Каролин не знала, любила ли Синтия ликер. Или это, быть может, казалось ей вульгарным — пить шерри перед обедом?
— Пожалуй, выпью, — рискнула согласиться девушка. С безразличным выражением лица напил он небольшой стакан шерри, потом брезгливо, точно боясь заразиться проказой, протянул его Каролин. Тот факт, что Джейсону было противно прикасаться к ней, плохо вязался с отблеском того пламени, что вспыхнуло в его глазах при входе Каролин в комнату. На этот счет она не могла ошибиться.
Каролин села на обтянутый бархатом стул и начала маленькими глотками опорожнять свой бокал, стараясь при этом не замечать назойливых перебежек Джейсона из угла в угол. Выпив спой ликер, он мгновенно налил себе еще порцию и также расправился с ней.
— Думаю, с Лорел ты еще не виделась, — выпалил он вдруг.
Лорел?! Бонни не упоминала ни о ком, у кого бы было такое имя, — ни служанку, ни соседку.
— Нет. Я… вздремнула немного.
— Ничего другого нельзя было и ожидать, — усмехнулся Сомервилл. В голосе его сквозило презрение.
Очевидно, Джейсон полагал, что она должна была бы обязательно навестить Лорел, кем бы та ни являлась. Родственница? Соседка? Но не мог же он подумать, что она бросится навещать кого-либо вне дома тотчас по приезде? Необходимо было добыть информацию.
— А ты уже виделся с ней?
— Ну разумеется!
— И как она?
— Как обычно, без изменений.
— Это хорошо.
Не покажется ли Джейсону странным, если она спросит его о том, возможно ли увидеть Лорел за обедом? Наверняка покажется, если речь идет о любимой старушке няне. Но кто бы ни была эта особа, она почти наверняка больна. В противном случае, думала Каролин, она бы вышла поздороваться с ними по приезде.
— Она спрашивала обо мне?
Джейсон посмотрел на Каролин с ненавистью:
— Похоже, в бегах ты сделалась еще более жестокосердной, чем раньше, достигла, так сказать, новых вершин в искусстве ранить человека!
Итак, она допустила еще один промах. Но какой?
— Прости, я не хотела показаться тебе злодейкой, просто меня интересовало…
— Она тебя никогда не интересовала! — прорычал Сомервилл, причем глаза его сделались холодными, стальными. — Бога ради, не притворяйся. Раньше ты всегда прямо говорила о своем отвращении к ней. Какую же игру ты ведешь сейчас? Не собираешься ли ты убедить меня в том, что ты прекрасная мать и примерная жена? Поверь мне, у тебя ничего не выйдет! Уж я-то знаю, что в твоем ледяном сердце нет ни капли любви ни к кому из нас. Ты самая плохая мать из всех мною виденных. Животное больше заботится о своем потомстве, чем заботишься ты! О своем!!
Каролин не сводила с Джейсона глаз, не в состоянии произнести ни слова. Казалось, голова ее как-то разом опустела, все мысли как будто выдуло ветром. Сомервилл бросил на нее свирепый взгляд и, повернувшись порывисто, зашагал к двери и выбрался в коридор. В это самое мгновение в столовую вплыла величавая Селена и едва не столкнулась с сыном.
— Что случилось, Джейсон? — воскликнула она, отпрянув.
Джейсон быстро собрался с силами и, поборов гнев, проговорил сдавленным голосом:
— Ничего. Просто я забыл в своей комнате одну вещь и собирался сейчас сходить за ней.