Свет истины
Шрифт:
— Ты «розочку» — то брось! Брось, тебе говорят, — приказал ему тот, что стоял к нему ближе всех.
— А чего?
— Брось, поговорим спокойно… Алексей кивнул, выпустил «розочку». Та с мягким стуком воткнулась в землю.
Четверо медленно обступили его со всех сторон — так стая волков окружает жертву. Надёжно, без малейших шансов вырваться. А чего тут? Неужели они с ним не справятся?
— Мужики, — честно предупредил, хоть и с жуткого похмелья, но все же сотрудник безопасности, — вы со мной лучше не связывайтесь.
Судя по кривым ухмылкам, это была в высшей степени удачная речь. Если хочешь
Теперь шансов — ноль. Оставалось только драться.
Стая восприняла его слова как вызов. Не тратя времени на пустые разговоры, алкаши молча бросились на жертву. Особый профессионализм Алексея заключался в том, что он умел работать сразу с несколькими противниками. причём — на подсознательном уровне. Парень даже не отдавал себе отчёт, как это происходит.
Просто тело само реагировало в нужный момент, интуитивно чувствуя, что именно нужно предпринять.
Алексей качнулся назад, как бы предоставляя тому, кто находился у него за спиной, возможность ударить первым. Короткий взгляд назад — одного мгновения достаточно для того, чтобы понять, что тебя бьют правой рукой. Алексей мягко ушёл в сторону, перехватил правую руку, вывернул её. Хруста не услышал, но уже знал точно — рука у противника сломана. А значит, на одного врага меньше.
Алкаш взревел от боли, Алексей не выпустил его руки, довершил разворот, бросив противника под ноги тем, кто уже летел на него спереди. Столкнувшись со своим, алкаши замешкались, заматерились. Это было кстати. Подпрыгнув, Алексей сделал прямой шпагат, ударил ещё двоих. Одному попал хорошо, прямо в горло, второй успел увернуться. Но неудачно: упал на одно колено и вонзил ладонь прямо в бутылочные осколки. Его звериный вопль слился с криками и руганью остальных.
Алексей не обратил на крики внимания. Это со стороны выглядело красиво, почти кино. А ему не до этого. Пульс двести, перед глазами круги от сверхнапряжения, руки дрожат, словно вагон угля разгрузил… Но зато шансы почти сравнялись — теперь перед Николаевым был только один, самый здоровый мужик. В нем Алексей почувствовал настоящего противника. Его сразу выдавали глаза.
Прищуренные, спокойные. Чересчур спокойные. Сразу было видно, что это битый, матёрый волк, прошедший не одну уличную драку.
В отличие от остальных, мужик не лез на рожон, действовал осмотрительно.
Не глядя, подхватил с земли осколок кирпича и сделал два осторожных шага вперёд… Но вдруг замер, выпрямившись, отшвырнул кирпич в сторону. На его лице появилось странное сонное выражение.
Разгадку этой метаморфозы Алексей получил ровно через секунду. Она возникла в виде сильного удара резиновой дубинкой прямо по почкам.
— Стоять! Руки за голову! И ты тоже! Кому было сказано — руки за голову!
Удар повторился. На этот раз — по животу, потому что Алексей успел обернуться.
Перед ним возвышался здоровенный детина в милицейской форме. За его спиной — ещё двое. С короткоствольными автоматами. Из ядовито-жёлтого «уазика» нехотя выбрался толстый лейтенант. Он дожёвывал булку, густо смазанную маслом.
— Руки! — повторил детина и снова ударил Алексея.
— Кончай! Больно же, — невольно вырвалось у парня.
— Чего-чего?
Выразительно сплюнув, Алексей демонстративно поднял руки над головой. Но милиционеру этот плевок явно не понравился. Он размахнулся от души и ударил парня прямо по голове. Мгновенно наступила темнота, уши заложило оглушительным свистом. Алексей закрыл глаза и рухнул на землю.
Глава 6
Отец Влас
«Жениться нужно на сироте», — справедливо заметил классик. После четырех лет совместной жизни с последней, уже третьей по счёту, женой Сурков был полностью с ним согласен.
— Причём сирота должна быть круглой! — проворчал он, прислушиваясь к затихающим шагам своей тёщи.
Только что тёща в миллионный раз напомнила ему, что нужно сходить в магазин за креветками. Она, видите ли, ко дню рождения дочери хочет сделать её любимый чешский пирог. А о том, что через двадцать минут начнётся футбол, она подумал?
— Я целую неделю ждал этого матча! — воскликнул Сурков.
Но воскликнул шёпотом, чтобы, не дай бог, не услышали. Если услышат, то такое начнётся! Домашняя лесопилка с двумя ржавыми пилами — одна тёщина, другая жены… Сурков передёрнул плечами. Нет, лучше об этом не думать. Лучше подчиниться. Черт с ними, со всеми этими бабами!
Он вообще по жизни человек был тихий и мирный, и даже то, что Сурков состоял сотрудником АНБ, не наложило на него отпечаток геройства. Он никогда не принадлежал к тем, кто бегает с автоматом наперевес или поджидает врага в укромной засаде, любовно поглаживая пистолет с глушителем. Нет, этого Сурков не то, чтобы не любил — просто терпеть не мог! Вот тихие, долгие, заморачивающие допросы — это его стихия. Или наблюдать за «объектом» (желательно в хорошем ресторане) — это тоже его. В крайнем случае можно немного побывать «топтуном» [3] . Начальство это знало и старалось использовать Суркова, так сказать, в мирных целях.
3
Человек, ведущий наружное наблюдение
Поняв, что от похода в магазин не отвертеться, он быстро собрался, надел на ноги видавшие виды кроссовки и поспешил в супермаркет, который находился в двух шагах от его дома. Выйдя из подъезда, Сурков привычно поднял воротник куртки. Холодный ветер с Невы принёс сырость, а известная вечерняя питерская прохлада пронизывала тело до самых костей. Он сделал несколько шагов, пересёк насквозь крохотный колодец дворика, вошёл в арку. И вдруг замер. Прямо перед ним возвышались две атлетические фигуры в длинных тёмных плащах.
Будучи человеком невысоким, Сурков особенно остро реагировал на тех, кто был выше его ростом — особенно это касалось женщин — и сейчас он сразу же почувствовал, как от незнакомцев исходит скрытая угроза.
Сурков инстинктивно почувствовал, что они поджидают именно его.
Один из незнакомцев шагнул вперёд, узкая полоска от освещённого окна легла на его лицо, и Сурков сразу же узнал его. Это был Лохматый, верный помощник отца Власа.
— Привет! — испуганно пискнул Сурков.