Свет любви
Шрифт:
— Лорда Перси надо как можно скорее доставить домой, Аларих. Поднимите его в седло, только поосторожнее.
На этот раз за ними отправилось десять человек, и Элиза почти успокоилась. Пока кавалькада молча пробиралась в снегу, она принялась подсчитывать потери нынешней ночи. Несколько ее стражников убиты. Прежде Элиза уже не раз сталкивалась с насилием, но эта потеря ошеломила ее. В эту ночь несколько женщин стали вдовами, дети лишились отцов. Ради чего?
Дома Мэдди выбежала навстречу к ним из зала. Как она сказала, Джинни осталась с Гвинет.
На мгновение Элиза остановилась у камина, ощутив слабость, едва яркое пламя стало согревать ее онемевшие от холода руки. Обернувшись со слабой улыбкой, она увидела, как стражники осторожно несут Перси вверх по лестнице.
— Уведите Кейт на кухню, — приказала она Мэдди. — Ей нужно согреться. Как леди Гвинет?
— Она жива. Ребенок может появиться с минуты на минуту. Хорошо еще, что он не родился в седле!
— Я не настолько замерзла, чтобы оставить без присмотра госпожу, — с достоинством заметила Кейт. — Вы позволите, герцогиня?
— Конечно, Кейт… — пробормотала Элиза. Мэдди подала ей чашу с подогретым вином, и Элиза принялась жадно пить, пока Мэдди повела Кейт к лестнице. — Кейт, постой! — вдруг окликнула Элиза. — Попытайся вспомнить, Кейт, кто напал на поместье и почему? Неужели ты никого не узнала, Кейт? Может, у тех людей были знамена, может, они намекали, зачем решились на такое злодеяние?
Кейт печально покачала головой:
— Нет, миледи, я ничего не знаю.
Элиза кивком отпустила старуху. Она допила теплое вино и вспомнила, что ей пора переодеться, ее одежда промокла и заледенела. Войдя в спальню, куда принесли Гвинет, она обнаружила, что Гвинет без сознания, а Джинни и Кейт пристально следят за ней. Чувствуя себя ошеломленной, смущенной и беспомощной, Элиза прошла к Перси.
Он пришел в себя, но это не успокоило Элизу. Перси умирал. Элиза не понимала, почему так уверена в этом, может, причиной стала его мертвенная бледность или густые тени под глазами.
— Элиза…
Перси с усилием подал ей руку. Аларих незаметно удалился в темный угол комнаты, и Элиза подошла поближе к кровати.
— Прости меня… — произнес Перси слабеющим голосом.
— Перси, тебе нельзя говорить…
Он горько рассмеялся:
— Нет, Элиза, нам необходимо поговорить: может, больше такого шанса у меня не будет. Кто мог предвидеть, что после всех битв меня добьют рана на колене и снега Англии! Священник уже приезжал ко мне. Но моя жизнь угасает…
— Перси, ты должен цепляться за жизнь. Жена вскоре подарит тебе ребенка.
— Я так ждал этого, — печально произнес Перси. — И хотел услышать, что ты простила меня за все…
— Перси, мне не за что тебя прощать…
— Нет, неправда. Я причинил боль нам обоим, ибо любил тебя, но не смог смирить гордость и ревность. За это я прошу твоего прощения…
— Перси, если ты просишь, я прощаю тебя от всего сердца, хотя и не
— Элиза, рыцари понимают, когда они побеждены, — Перси притянул ее поближе. — Я должен предупредить тебя…
— Предупредить? — Элиза склонилась над постелью. На мгновение ореховые глаза Перси вспыхнули ярче, и она словно вернулась в прошлое, в то время, когда она была молода, влюблена и убеждена, что держит судьбу в своих руках.
— Лоншан… — слабо прошептал Перси.
Лоншан… Элиза нахмурилась. Лоншан был норманном, которого король Ричард сделал канцлером Англии, отправившись в крестовый поход.
— Перси, при чем тут Лоншан?
— Я… посмеялся над ним в Лондоне. Пожар в поместье… он злопамятный человек. Получив власть, он стал жестоким.
— Канцлер Англии! Перси, как он посмел?
— Конечно, не открыто, но…
Перси замолчал и облизнул губы. Элиза оглянулась, и Аларих поднес ей чашу с водой. Еле слышно попросив позвать священника, она отпустила Алариха, и тот вскоре вернулся, застыв в своем углу и молитвенно сложив руки.
— Выслушай меня, Элиза, — умолял Перси, голос которого вновь наполнился силой. — Брайан открыто выступает против Лоншана, и тот наверняка решится отомстить так, как отомстил мне.
Перси прикрыл глаза, утомившись от усилия. Элиза услышала шум в зале и попыталась высвободить руку из его ладони. Перси вновь открыл глаза и сжал пальцы.
— Подожди, ты должна знать, что…
— Перси, тише! — пробормотала Элиза. — Я сейчас вернусь!
— Пойми…
Она уже не слушала его, торопясь в зал. Джинни ждала там со свертком чистого белья в руках.
— Сын, — объявила Джинни.
Элиза прикусила губу, борясь со слезами. Она приняла из рук служанки розоволицего младенца.
— А Гвинет? — спросила она.
— Она очень слаба, сейчас лежит без чувств. Но она выживет.
Элиза кивнула. Ребенок пронзительно вскрикнул и зажмурился.
— Потерпи, малютка, скоро ты увидишь мать. И отца…
Она почти бегом вернулась в комнату Перси.
— Перси, взгляни на своего сына! Какой красавец!
Перси окинул ребенка взглядом. Элиза положила его рядом в постель.
— Сын… — повторил Перси, обнял его одной рукой и тут же повернулся к Элизе: — А… его мать?
— С ней все хорошо.
Перси удовлетворенно кивнул.
— Передай, что я благодарен ей. Элиза, только не забывай мое…
Ей показалось, что он просто снова прикрыл глаза, некогда чудесные, сияющие смехом глаза, в которых теперь были только боль и беспомощность.
— Перси!
— Он умер, миледи. — Аларих подошел поближе.
Элиза подавила рыдание, слезы тихо заструились по ее лицу. Она прижала к себе закричавшего младенца.
— Малыш, он был достойным человеком. Ты еще узнаешь об этом! — искренне пробормотала она. Да, Перси смело встретил смерть. В жизни он иногда поддавался слабости, но смерть встретил, как и подобало воину.