Свет любви
Шрифт:
За эти два дня она успела поработать добровольцем в бесплатной столовой и сходить в библиотеку. Несмотря на громкое название ее должности, работа была несложной: требовалось лишь немного внимательности и желания работать. Оно у нее было. В библиотеке проводилось собрание, на котором она также присутствовала и теперь имела общее представление, как письменные источники переводятся в электронный вид и сколько это стоит.
Физер жила у нее. Когда они с Брендоном вернулись с прогулки в воскресенье, Линн попросила его одолжить Физер. На что Брендон, смеясь, ответил, что соседка ему досталась уникальная и неповторимая: одалживают обычно предметы неодушевленные, но чтобы собак…
Во вторник наконец состоялся долгожданный урок музыки. Гибкость пальцев, конечно, оставляла желать лучшего, но некоторые прежние навыки сохранились. Преподаватель ее обнадежил и сказал, что карьера профессиональной пианистки, ей, конечно, не грозит, но стремиться есть куда: кое-какие способности у нее имеются и их нужно развивать.
Вечером, когда она устроила себе небольшую паузу при выполнении домашнего задания, в дверь постучали. Физер рядом не было. Выйдя в коридор, она увидела, что собака уже стоит напротив двери и машет хвостом.
Ее сердце гулко забилось. Брендон!
Она распахнула дверь и обнаружила на пороге мужчину, который незаметно завоевал ее сердце. Хотя с момента их встречи не прошло даже месяца.
— Привет!
Она кивнула, глядя на него во все глаза. Боже, до чего же он хорош в строгом черном костюме и синем галстуке! Врожденная Элегантность, помноженная на хорошее воспитание, и необыкновенная мужская красота выделяли его из всей толпы мужчин, с которыми ей когда-либо доводилось встречаться. И — сомнений в этом у нее уже не было — этот мужчина к ней также неравнодушен!
— Привет, — кое-как справившись с волнением, наконец произнесла она.
— Хотя я не разбираюсь в пианино, но, по-моему, твое настроено великолепно.
— Спасибо, я тоже так думаю.
— Для человека, у которого долгое время не было практики, ты играешь совсем неплохо.
Линн вспыхнула от его похвалы.
— То же самое мне сказал преподаватель. Но впереди еще долгий путь.
— Не сомневаюсь, что тебе это по плечу.
— Так оно и есть, — заверила она его.
Глаза Линн подернулись дымкой, когда Брендон наклонился к ней, обдавая теплым дыханием. Она вздохнула, и в ноздри ей ударил запах мужского одеколона.
— Я занят всю неделю, но в субботу мы можем куда-нибудь сходить.
— В этот день я хотела купить подарки к Рождеству, — с сожалением сказала Линн, наслаждаясь его близостью.
— Меня с собой возьмешь?
— С радостью!
— Тогда договорились. — Он надвинулся на нее, вынудив прижаться к стене, и приник к ее губам. — Леди, вы можете свести с ума любого мужчину, — простонал он в ее полураскрытые губы, когда умопомрачительный поцелуй прекратился.
— Это радует, — все еще тяжело дыша, сказала она. — К сожалению, я не смогу проверить твое утверждение, потому что меня пока интересует вполне конкретный мужчина.
— Мне пора, — с сожалением пробормотал Брендон и выпрямился. — Боюсь, мой клиент уже меня заждался. До скорого!
— До скорого, — прошептала Линн, прикоснувшись к опухшим губам, и улыбнулась.
На следующую неделю в среду у Брендона было назначено предварительное слушание дела, рассматриваемое в суде соседнего городка Чемберсбург, куда его согласился подбросить помощник окружного шерифа.
Всю дорогу в машине играло радио, и Брендон гадал, когда в концерт вмешается Сидар. Однако он молчал, и Брендон расслабился.
Мысли его сразу вернулись к Линн. Вот уже несколько дней он не мог выкинуть ее из головы.
В субботу они отправились по магазинам. Раньше поход в магазин представлял для него целую проблему, но рядом с ней все было иначе. Эта прогулка не только доставила ему наслаждение, но и принесла облегчение: Линн помогла ему выбрать подарки, и теперь об этой малоприятной обязанности, стоившей ему в прежние годы больших нервных затрат, можно было забыть.
Ее общество доставляло ему радость. В отличие от большинства людей, особенно членов его семьи, Линн не относилась к нему так, словно он был немощным калекой. Наоборот, уважала его независимость и не хлопотала вокруг него, как, например, его мать. Однако, если он нуждался в помощи, оказывала ее прежде, чем он успевал высказать свою просьбу.
С Линн было легко, весело и совсем не так, как с Кендрой. В какой-то момент он понял, что неосознанно сравнивает двух женщин, и поблагодарил провидение, что с Кендрой они расстались до того, как судьба свела его с Линн. Потому что только сейчас он понял, что значит «любить», ибо то, что он испытывал к Линн, было много больше, чем физическое влечение.
Они еще не были близки, но это непременно произойдет, потому что он чувствует в ней ту же страсть, что бушует и в нем. Об этом говорят и дрожащее тело в его объятьях, и горячность, с которой она отвечает на его поцелуи. Когда они будет близки так, как только могут быть близки мужчина и женщина, единение между ними будет полным: их души, сердца и тела будут навеки принадлежать друг другу. А пока он готов наслаждаться мелодичным звуком ее голоса, веселым заливчатым смехом, неожиданными, а подчас и остроумными замечаниями.
Брендон без труда представил, как они вместе встречают старость, окруженные детьми, внуками и собаками. Он попробовал представить Линн своей женой и вдруг с удивлением понял, что не будет возражать, если связавшие их невидимые нити превратятся в узы брака. И не беда, что он никогда не увидит своей жены. Главное, он видит ее сердцем.
Тут Брендон понял, что увлекся, и заставил себя спуститься с небес на землю. Что-то он размечтался. Может, он привлекает Линн только физически? Может, то, что он себе только что навоображал, испытывает он один? Ведь дрожь, охватывающая ее тело, и то, как она отвечает на его поцелуи, совсем не обязательно свидетельствуют о любви. Единственное, в чем он может быть уверен полностью, так это в том, что Линн, будучи натурой страстной и чувственной, испытывает к нему физическое влечение и находит его привлекательным.
Не торопись Брендон, урезонивал он себя. Они знают друг друга недавно, и у них еще будет время все обсудить. Может, потом Линн станет с ним более откровенной. Пока же она ловко уклонялась от ответов на прямые вопросы, касающиеся ее прошлой жизни, и переводила разговор на другую тему. Неизвестно, что с ней когда-то произошло, но пока она, очевидно, не считает нужным ему открыться, продолжая хранить некую тайну, которая только возбуждает его любопытство. Он хочет знать о ней все, но подождет, пока она сама не расскажет ему о том, что так тщательно скрывает.