Свет в ночи
Шрифт:
– Клэр! – в голос выдохнул он, почти простонал.
А она все также продолжала возноситься к небу, стремясь стать одинокой звездой в его тьме. Ноктис, задыхаясь, тянулся к ней. Различая мутные силуэты, он рвался вперёд, к свету, и легкие разрывало в клочья от крика. Это имя уже слилось в один единый звук…
– Клэр, - тихо и бессильно прорычал принц, открывая глаза.
Ноктис упал на колени перед отцом, тот за гранью своей силы почти окаменел, подобно статуе, и удерживал сына и девчонку на вытянутых руках.
Принц осознал, что вернулся
Испокон веков ненависть была стезей Каэлумов, их спутницей и судьбой. Это проклятое чувство Ноктису было легче понять, чем сочувствие и любовь. И сын короля принял ненависть своего отца, в полной мере осознал её и почувствовал. Так покорно принимают памятное наследство, увенчивают голову короной, принадлежавшей другому.
Видя угасающую мать, Ноктис сам себя возненавидел. Он не мог смотреть на маленького принца глазами короля. Ему казалось, что Регис все эти годы был слишком терпелив. Смог бы Ноктис столько лет скрывать правду о смерти матери от сына и терпеть это маленькое исчадие ада рядом с собой?
Но, когда в видении появилась Стелла, Ноктис еле слышным эхом почувствовал Клэр рядом. Он понял, что всё это чужие мысли, и вспомнил, что в его жизни было что-то ещё, чего Регис не знал. Принц смог побороть отца в себе. Ноктис хотел вернуться к Клэр - она жива, в отличие от Веры и Стеллы, и её-то он не может потерять.
Тяжело поднимаясь на ноги, принц скинул руку Региса со лба, посылая к дьяволу это отцовское благословение. Ещё одним неокрепшим движением он навалился на Клэр, вырывая девушку из королевской хватки.
Она была белая, как бумага, и практически не дышала. Склонившись над ней, Ноктис заклинал богиню Этро, чтобы Клэр была жива.
За спиной принца раздался душераздирающий кашель.
– Мы ещё не закончили, - задыхаясь в спазмах, прошипел Регис Люцис.
Ноктис, разрываемый злостью и болью, вцепился в руку Лайтнинг, он сжал её пальцы. Про себя принц снова и снова проклинал отца и его безумие. Он с трудом подбирал слова, что должен сейчас ответить королю и должен ли? Ноктис так и не повернул лица к отцу.
Регис выпрямился, смиряя взглядом новую картину, открывшуюся ему. Его сын, то чудовище, созданное кровью Каэлумов, наивысшая и изощренная ступень их эволюции или деградации - Ноктис предпочел всему на свете эту до оскомины светлую девчонку. Принц готов был подставить свою спину удару короля, но не отдать «Свою» Клэр. Регис ведь тоже успел побывать в чужих воспоминаниях и мыслях. Ноктис впервые в жизни по-настоящему полюбил кого-то.
Король, лишенный сил, опустил руки. Ему легче было видеть их страну ослабленной и раздираемой спорами новых претендентов на трон, чем позволить сыну, лишенному милосердия и любви, превратить королевство в империю разрушения и безумия, пожирающую весь мир вокруг. Но теперь…
Лайтнинг коротко вздохнула и открыла глаза. Одинокая слеза прокатилась по её щеке. Увидев лицо Ноктиса, она что-то проговорила, еле шевеля губами. Принца прошиб озноб, как будто этот невнятный шепот – обвинение в убийстве.
– Жалко, что ты встретил её слишком поздно, - мрачно
Жалость и сожаления были для Ноктиса неприемлемыми словами, уж точно не сейчас, слишком лживыми. Ноктис отчетливо понимал, что ни о чем не жалеет. К Клэр принца вела неудержимая волна, начавшаяся со смерти Стеллы.
Принц обернулся к отцу и показал оскал. Десяток клинков уперлись в шею и грудь Региса. Король соскользнул на колени, но не согнул спину, стараясь не потерять королевского достоинства.
Ноктис напрягся, словно борясь с головной болью. Отец знал, что принц готовится выплеснуть всю свою злость в смертельном для короля ударе.
– Ты сказал, что не боишься умереть! – теперь уже Каэлум-младший испытывал отца пронизывающим взглядом, он смотрел в лицо Региса, ища страх.
Король хотел бы рассмеяться, но сил хватило лишь на кривую улыбку. Он не боялся умереть, тем более теперь, когда корень его безумия был вырван из почвы. Наследник престола смог что-то доказать своему отцу.
– Смерть от руки будущего короля лучше, чем от болезни, - ответил он, так как мог бы пошутить на смертном одре только Каэлум.
Регис мысленно приготовился принять удар: теперь он может уйти, оставив после себя сына, тот нашел свой свет, как он когда-то Веру.
Ноктис, ощущая на руках тяжесть тела Клэр, то, что она сейчас, еле дыша, пронзительно смотрит на него, остановился. Обвел взглядом огромный и величественный тронный зал. Сколько раз украдкой Ноктис занимал место отца здесь, просто чтобы, сидя на троне, подумать. Как будто только здесь можно было найти ответ на любой вопрос. Словно одно это кресло давало силу властителя всего мира. Но разве это не было обманом, таким же как весь мир принца? Кромешная тьма, в которой нет даже очертаний лунного света, лишь догадки искаженного сознания.
Он ушёл из зала с Клэр на руках. Ноктис оставил отца в живых, мечи принца, нацеленные на Региса, исчезли, только когда за Ноктисом захлопнулись двери.
Король, проводя взглядом наследника, почувствовал жестокость даже в этом жесте - сын справедливо лишил его милосердия смерти.
Тяжело дыша, в удушье хватаясь за воздух ртом, король согнул спину и оперся об пол руками. Прислушиваясь лишь к вкусу железа в горле, Регис Люцис больше не слышал и не видел окружающего мира. Он даже не почувствовал, как от тьмы отсоединилась тень - королевский гвардеец с автоматом наперевес. До чего же много тёмных углов было в этом тронном зале.
Смерть короля, как он всегда предсказывал, настигла Региса свинцом в спину.
***
Гладиолус ждал, когда в узком горлышке уличной подворотни появятся силуэты и он, как командир, даст знак наемникам атаковать. В голове неуместно всплыли ностальгические воспоминания запаха пороха холостых патронов. Он помнил учения, где командовал малым отрядом первокурсников и Ноктисом в том числе. Губы растянула улыбка, тогда наследник трона ещё не сбежал в экономический колледж.
Уже после Королевской Академии Глад больше года болтался солдатом по соседним странам, пока принц и их стратег экстерном оканчивали всё, что следовало.