Свет в ночи
Шрифт:
Для него игра принимала интересный оборот. Вовсе Ваан не был так глуп, как могло показаться. Он вполне ясно читал движения Ваниль.
Рыжая скорее всего имела пару и, откидывая три карты, хотела прибавить к комбинации хоть что-то ещё. Но светловолосая жердина посоветовал разбить пару, предлагая ей так идти ва-банк.
«Неужто прикупают стрит?» - Ваан прикусил ноготь на большом пальце. Своей тройкой он перебил бы пару, но не стрит. Жалко, что размен он уже провел. Ему оставалось лишь краем глаза наблюдать за реакцией Ваниль на новую карту.
– Бери карту!
– Промпто продолжал терпко дышать ей в ухо.
Ваниль
– Хорошая девочка.
Ваан отчетливо видел, как бесхитростная рыжая девчонка расплылась в ошалелой улыбке. «Неужели стрит!» - досадливо выпалил он и откинул карты, не дожидаясь круга ставок:
– Я выхожу.
А Ваниль продолжала улыбаться, как пьяная, и ей было все равно, что вместо ожидаемой девятки к ней пришел туз. И всё равно, что эта мнимая близость ничего не значила для блондина. Главное, он был рядом, а её веры во что-то светлое хватит на двоих… на целый мир.
Промпто отодвинулся, широко улыбаясь, а ведь он не хотел блефовать! Прижимаясь спиной к дивану, он снова уперся в потолок взглядом. Ему уже приносят радость такие мелочи, так и до «семейной» жизни недалеко. А ведь мог бы сейчас где-нибудь хмельно и развязно развлекаться в компании своих парней.
– Скукотища!
– протянул он, не обращая внимания на жгучий спор по поводу разыгранной комбинации между Вааном и Пенело.
– Может, Фран позвать, - подумал вслух он, прикидывая, согласится ли она после этих посиделок сыграть с ним в карты на раздевание.
– Она занята, к ней какой-то генерал пришёл!
– выпалила сквозь спор рассерженная Пенело.
– Скукотища, - снова меланхолично затянул Промпто. Его мысли были где-то далеко. Вечер только начинался.
***
Сумрачный свет расчерчивал косыми лучами комнату, словно невесомыми и полупрозрачными шторами. Лайтнинг поднялась с кровати, последние два дня она спокойно спала, даже чересчур. Лайтнинг не видела во тьме ничего… Отсутствие уже привычных кошмаров и боли пугало, принося странные мысли о том, что она не ощущает своего тела, разума и окружающей её обстановки.
Пакеты из магазина так и стояли, беспорядочно раскиданные по всей комнате. Девушка потянулась к ближайшему и, нащупав майку, натянула её на голую грудь.
Лайтнинг подошла к окну. Снова было безысходно пасмурно, и она зябко поежилась. Вдалеке, вдоль высокого забора, оранжевыми пятнами мутно светили фонари.
Лайтнинг до сих пор не знала, как быть с сообщением от Центра. Фэррон фактически сама назначила себе задание… Конечно, это против каких-либо протоколов и устава. Но ей всё ещё не хотелось отправлять отчеты о принце, о его ежесекундных действиях. Она слишком хорошо понимала, что это не только неприятно, но и абсолютно бесполезно. Связываться с «Син» стоило только тогда, когда она сама во всем разберется, или в экстренном случае… Впрочем, на их помощь она не станет рассчитывать…
Фэррон ещё вчера спрятала подальше телефон, она боялась соблазна. Боялась сдаться и поверить в то, что можно просто набрать
Лайтнинг, наконец, нашла в себе силы, чтобы начать выкарабкиваться из этой тюрьмы. Она пристально изучала то, как организована охрана по периметру. Выглядело все довольно грамотно, и отсюда найти слабое место в их обороне было невозможно. Стоило выйти за пределы комнаты и дома, устроить утреннею пробежку по парку, пока все спят, не зря она встала ещё до рассвета.
Игнис ещё вчера сообщил ей правила - выйти за пределы парка она сможет только в его сопровождении, Ноктиса или кого-то из охраны. Слушая о подобных мерах предосторожности, Лайтнинг задумчиво хмурилась. Здесь это, похоже, было нормой даже без её присутствия и распространялось на всех обитателей особняка. В голове появился образ клетки, в которой приходится существовать не только ей.
Ещё Клэр до сих пор не смогла заставить себя проанализировать Ноктиса. Не просто сухо разложить по полочкам его поступки, все равно он не подчинялся её логике, а эмоционально прочувствовать. Создать в своей голове его клона и понять…
Какое-то суеверие постоянно заставляло откладывать эту сложную работу. Лайтнинг уже не единожды говорила себе, что не хочет отправляться в путешествие по его разуму, слишком сильно было предчувствие, что она не вернется оттуда. Странно, ведь Лайтнинг так часто и опрометчиво говорила себе, что ничего не боится, что она сильнее всего, судьбы и окружающего мира. Но не Ноктиса?
Клэр присела на широкий подоконник, прижимаясь к стеклу спиной. Оно напоминало ледяную глыбу, мерзкий холод пронзил её тело, пробуждая разум. Запрокинув голову и утыкаясь затылком в твердую поверхность, она начала размышлять о том, почему этот человек вел себя так, а не иначе.
… Если принц действительно всю свою жизнь жил в такой обстановке, как в этом доме, видя везде предателей, неудивительно, что он был так холоден и безучастен внешне. Ему приходилось скрывать свои чувства, мысли, но вот его поведение с ней …
«Ты даже не представляешь, сколько всего я чувствую», - повторила девушка про себя и закрыла глаза. Лайтнинг призвала все свое понимание, пытаясь натянуть на себя вражескую шкуру, ощутить, как это неприятно и больно - обнажаться перед чужим человеком. Девушка хорошо помнила диван контрабандистов и то, как ей стало жалко принца. Это ведь и был тот самый момент истины, когда он раскрылся.
Какая-то томная досада заставила Лайтнинг прикусить нижнюю губу. «Зачем он только сделал это?!» - с укором думала она. Клэр, наконец, поняла, что была неправа, принц вовсе не стремился мучить её, чтобы окунуться в чужие страдания. Таких чувств внутри него было с лихвой. Наоборот, Ноктис делился своей болью, чтобы Лайтнинг взяла часть её себе… Но разве она разрешала ему такое, кто она ему? Зачем?
Девушка с силой сдавила подоконник пальцами, она ждала, что он захрустит от её палящего желания вырваться. Ей казалось, что Ноктис поступил подло, Клэр не давала ему ни одного предлога считать себя близким человеком. Здесь и сейчас, в этих обстоятельствах, в этом мире она не должна привязываться к подобному подонку. А Ноктис всё решил сам, просто пришёл и дал ей то, что считал нужным. Теперь Лайтнинг должна мучиться, терзать себя из-за сочувствия к нему.