Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
К народу шагнул султан.
— Я, Бузург ибн Махмуд, султан Ахоруна, тесть Азима полководца, передаю свой трон и объявляю Азима ибн Аъзама новым султаном Ахоруна! — Бузург повернулся к Азиму и также опустился на одно колено, прижал руку к сердцу и склонил голову.
Наиб Шомабада, стоявший посередине, в десяти шагах от людей, заговорил торжественным голосом:
— Я, Ахад ибн Дол, наиб Шомабада, уполномоченный нести слово от имени бывших падишахов Зебистана, в силу существующего закона принимаю заявления Латифа ибн Маъруфа и его светлости, Бузурга ибн Махмуда. При вашем свидетельстве я объявляю Азима ибн Аъзама Верховным правителем двух государств! — он развернулся и сделал пару шагов к Азиму.
Зилола подошла к Ахаду, сняла с подноса ткань и повесила её на изгиб локтя наиба. Она взяла корону в виде золотого двойного обруча с восемью зубцами, в которых инкрустирован Чёрный рубин, и подошла к мужу. Азим склонил голову, и она положила корону ему на голову.
Наиб снова повернулся к народу и указал на Азима.
— Да здравствует шахиншах! — провозгласил он.
— Да здравствует Азим! — одним голосом крикнули люди под куполом. — Да здравствует шахиншах!
Все разом опустились на одно колено, приложив руку к сердцу и склонив головы. Азим смотрел на них, и буря эмоций одолевала им. Кто полтора года назад мог представить, что простой юноша переживёт столько событий и станет шахиншахом? Уж точно не Азим. И сейчас, стоя перед склонившимися людьми, он не имел представления, что ему делать дальше. Выбор привёл его сюда. Жаль его матери нет рядом, чтобы разделить с ним этот момент. Но его жена рядом, и она разделит с ним этот момент и всю оставшуюся жизнь. Азим опустил тёплый взгляд на любимую и улыбнулся с облегчением. Теперь она всегда будет рядом и поможет справиться с последствиями войны. Азим протянул руку жене и помог ей встать. Вслед за Зилолой встали и остальные. Тогда Азим сделал пару шагов вперёд и обратился к своему народу:
— Подлый колдун пытался посеять вражду между нами, но ни одна ложь не устоит, когда братья верны друг другу. Ничто и никогда не разделит нас, ибо мы отныне единый народ, а я, — Азим окинул всех взглядом, опустился на колени, развёл руки в стороны и склонил голову, — слуга этого народа.
«Единственная, кто могла бы утешить меня, и есть виновницей всей моей боли. В горьком одиночестве по ночам мне очень хотелось, чтоб она была рядом, а днём ненависть к ней снова занимало место вероломной любви».
Султан Бузург ибн Махмуд, Мемуары об Арогин.
Пир длился три дня. Для шахиншаха установили большой шатёр с западной стороны города. Днём стены шатра откидывали наверх и все могли приходить и почтить шахиншаха. По вечерам же стены опускали и приглашали лучших музыкантов и певцов Расулабада, которые были в их делегации.
Музыка, правда, играла и днём, и ночью. Певцы пели, сменяясь через каждые пять песен. Воины танцевали и радовались больше всего объединению народов.
Пусть и не в изобилии, но еды, угощений и напитков на столах было достаточно. Благо, Чёрная напасть не затронула Шомабад.
Азим с улыбкой наблюдал за танцем Бузурга и Латифа посреди воинов и танцовщиц, и угощал жену красной айвой, которая растет только в здешних садах.
— Все вокруг весёлые и радостные, а вы кажетесь грустным, — как-то вечером сказала Зилола.
— Я бы хотел, чтобы мои родители и Рауф были здесь и разделили со мной эту радость, — Азим с толикой печали в голосе ответил и кивнул на улыбчивого Бузурга на другой стороне шатра.
— Отец изменился, с тех пор как вы появились в нашей жизни, — Зилола нежно взяла Азима за руку.
— Я тоже, — Азим со скромной улыбкой указал на корону на своей голове.
Шахиншах заметил, как его тесть уходит за слугой. Он проводил его взглядом и присоединился с женой к следующему танцу…
Своим присутствием симурги изумляли и даже пугали жителей и гостей Шомабада. Больше внимания им уделяли поэты и художники, а дети бегали вокруг птенцов. В первый день, когда во дворце шла коронация, Акобир приземлился за стеной, недалеко от места, где устанавливали шатры. Он широко распахнул свои крылья и с высока посмотрел на пораженных людей. Один из художников запечатлел этот момент на холсте и, закончив работу на третий день, вручил картину шахиншаху. В тот же день другой художник попросил шахиншаха с олималикой — так теперь обращались к Зилоле, попозировать рядом с симургами. Сделав наброски, художник поблагодарил их и удалился придавать краски своей картине.
Азим подошёл к темно-синему птенцу с серебристым отблеском, тот опустил шею и Азим погладил его по затылку.
— Спасибо за помощь, — поблагодарил Азим. — Не могу представить как вы счастливы сейчас, — Азим посмотрел на Рудобу и Акобира. — Вы столько ждали и вот они вылупились… ваши дети, — подумав, сказал он и к нему за лаской подошла огненно-красная и шахиншах тоже погладил её.
— «Всё это благодаря тебе», — сказала Рудоба, посмотрев на птенцов, окруживших Азима, и на торжество в тридцати газах от них.
— «Рудоба рассказала мне о тебе», — к Азиму обратился Акобир. — «Ты проделал огромный путь до этого величия. Расим хотел объединить народы кровью, а ты сделал это верой в доброту. Не теряй этой веры и, несмотря на корону, всегда оставайся собой».
— «В трудный час ты всегда можешь рассчитывать на нашу помощь», — пообещала Рудоба.
— «Пусть пир продолжается, покуда царит мир», — сказал Акобир. — «Мы же должны вернуться и продолжить свой…»
— Страж? — спросил Азим. — После всего, что произошло, после вашей помощи я снова озадачен одним вопросом в последние дни.
— «Какой вопрос?» — поинтересовался Акобир.
— Все эти тела на Тропе мертвых — это ведь… не ваших рук дело? — подумав и посмотрев на старших симургов, спросил Азим. — В их лицах застыл страх, смертельный ужас… А узнав вас, я понял, что вы не способны внушать подобный ужас, — тихо проговорил Азим, покачав головой.
Своими словами шахиншах не хотел оскорбить или унизить достоинства симургов, он лишь желал узнать ответ.
— Этот вопрос вызывает во мне опасения, — продолжал Азим. — Я слышал его, — выждав паузу, признался он, — и чуть было не поддался его зову. Кто он? — тихо спросил Азим. — Что кроется в пустыне?
Зилола была удивлена словам мужа, а Рудоба сделала короткий шаг в его сторону и опустила голову.
— «Ты благородный и проницательный молодой человек, Азим ибн Аъзам», — похвалила Рудоба. — «Ты станешь мудрым правителем. Благодаря тебе, я вернула и своих птенцов и Акобира. Мы снова вместе. В признательность я раскрою тебе одну нашу тайну», — Рудоба высоко подняла голову, расправила крылья и в ней появилось внутреннее свечение. Оно прошло по всему её телу и крыльям и по шее направилось к клюву. Рудоба опустила голову и дыхнула на Азима светящимся сгустком энергии, который проник в тело шахиншаха. — Аль-Бузург сотворил нас и одарил способностью. Мы можем делиться ею лишь с самыми достойными людьми. Эта благодать продлит тебе и твоим детям жизнь, — объяснила Рудоба и взлетела. — «Твой народ будет жить в мире, пока мы несём свой страж», — заверила она. — «Прощай».