Свет в окошке
Шрифт:
Самые умные, самые талантливые, самые красивые – заложницы этого стереотипа…
«Может быть, я одна до сих пор потому, что не могу, как Наталья… Почему она везет на себе все это? Борис – хороший муж только потому, что не бьет ее и не изменяет открыто? А то, что совместная жизнь выпила из нее все соки, превратила раньше времени в старуху, – не считается?!»
Даша всхлипнула, села, прикоснулась ладонью к затылку. Больно. «Эх, бедная моя головушка, сколько ей досталось в последнее время!»
Вот Наталье Борис никогда не причинит физическую боль. Он,
А вот по отношению к тем, от кого он не зависит, Борис может позволить себе все.
Наталья не поверит, что он таскал меня за волосы, пытался задушить, оскорблял… «Ты все врешь, Дашка! Он, конечно, не идеал, но на такое не способен!»
Даша вытерла слезы.
«А сколько таких людей, которые ведут двойную игру, иногда даже сами не осознавая того… Перед родными они носят одну маску, перед чужими – другую. Драматургия!»
Даша вспомнила, как в далеком детстве все в доме восхищались соседом, интеллигентнейшим мужчиной, образцовым семьянином, отцом двух дочерей. Случайно оказавшись в другом районе, Даша увидела небольшое ДТП – «Жигули» соседа столкнулись с чьей-то «Волгой». Господи, как страшно ругался этот сосед, какие отвратительные слова произносил… Нет, конечно, в гневе человек на многое способен, и кто сказал, что интеллигент не имеет права выражаться «по матушке», если припрет?.. Но дело в другом – те изощренные конструкции, которые выдавал сосед на всю улицу, были как-то особенно мерзки, гадки, истерично-параноидальны даже… Вообразить, что такие слова могут быть в голове у приличного человека, отца двух милых девочек, было невозможно. Даша, встретившись позже во дворе с этими девочками, бесхитростно передала им: «Ваш папа так ругался, так ругался…» На что сестры страшно рассердились: «Все ты врешь, Дашка, наш папа вообще не ругается! Он доцент! Он маме по праздникам цветы приносит!»
А тот маньяк, что преследует Дашу?
Может, для соседей и близких он вполне нормальный человек. Они даже не догадываются, что тот способен ударить женщину камнем по голове!
И вообще, пишут же – у маньяков часто есть семьи, в которых они все такие образцово-положительные, вялые и спокойные. Жены живут рядом с ними годами, даже не подозревая, что у супруга руки по локоть в крови…
Или, наоборот, самый распространенный вариант: в семье человек – деспот и сатрап, на людях – обаятельный душка!
«Вот Руслан Кедров – открытый человек. Он может быть занудным, скучным… Он не боится быть самим собой. С ним тяжело, потому что он такой, какой есть, – занудный и скучный временами. А иногда – просто противный! Но с ним и легко – он никогда не будет вести двойную игру…»
Даша не заметила, как уснула, почти спокойная,
В дверь постучали.
– Да! – Даша открыла глаза.
– Проснулась? Даш, ты не представляешь… – в комнату заглянула Наталья. – Борька вчера всю ночь куролесил!
Даша мигом вспомнила ночную потасовку, и ей стало тоскливо, холодно, страшно… Наталья обо всем узнала?
– А что? – упавшим голосом спросила она.
– Напился, свет опять не включил, свалился в сарае, где у него доски лежат, все лицо исцарапал! – нервно произнесла Наталья.
Даша не знала, что сказать. Потом выдала:
– Глаза целы?
– Глаза-то на месте, слава богу!
Даша потерла лицо, потом выдала в очередной раз:
– Брось его, он плохой.
– Ой, ну тебя! – разозлилась Наталья. – Из-за такой ерунды разводиться… Теперь понятно, почему ты одна.
– А тогда чего жалуешься?
– Но надо же кому-то пожаловаться! – огрызнулась Наталья. Потом добавила примирительно: – Спускайся, я завтрак уже сделала.
Внизу, на кухне, сидел мрачный, опухший Борис, одна щека у него была заклеена пластырем.
– Нет, ну ты посмотри на него, посмотри, Даш! – возмущалась Наталья.
Даша молчала.
– Хватит ворчать, Натаха… – благодушно загудел Борис. – Ну, с кем не бывает… Зато я у тебя домашний, ручной… – он головой потерся о руку жены – точно ластящийся кот.
– Ой, ладно тебе подлизываться! – сердито засмеялась Наталья. Потом все-таки потрепала мужа по волосам.
Даша отвернулась.
В начале седьмого, вечером, она вышла из дома.
Герман стоял за углом, в легкой куртке, изрядно продрогший.
– Герман, прости… – Даша с трудом подбирала слова. – Я… В общем, мне сейчас не до того. Иди домой.
– А что случилось? – встревожился Герман.
– Нет настроения… не хочу никого видеть… – пробормотала Даша. – Иди.
– Да что случилось-то?.. – он взял Дашу за руку, поцеловал ладонь, прижался к ней щекой. Милый, добрый, большой ребенок. Несчастный.
– Просто нет настроения…
В закатном солнце падали листья – Даша засмотрелась на эту картину, оцепенела.
– Ты очень грустная, я вижу. Тебя обидели? Даша! Даша…
– Что? Да так, ерунда… Семейные разборки, – неохотно призналась она.
– Расскажи.
– Нет. Ничего интересного…
– Послушай, а что тебя тут держит? Уезжай скорей! Они тебя мучают, я же вижу…
– Что ты видишь? – удивилась Даша.
– С каждой нашей встречей ты все печальнее, ты все… несчастнее даже! Сначала ты улыбалась, а теперь… – Герман поднял Дашино лицо за подбородок. – Какое милое личико, какие милые родинки…
– Я их сведу, – без всякого выражения проговорила Даша.
– Да ты что?! – Герман не на шутку разволновался. – Ни в коем случае!.. Ни в коем случае!!!
Даша не выдержала, засмеялась:
– Ну вот, ты же видишь, я еще способна веселиться!
– Тогда расскажи, кто тебя обидел?