«Свет зари»
Шрифт:
Надо полагать, у сержанта был какой-то юбилей или иная причина для торжества, вот он это и праздновал. Со своим друганом… или кем там ему тот самый Микола приходился? А всех прочих попёрли на улицу — чтобы не мешались.
Обрадованные охранники толпой ломанулись внутрь — к столу, надо думать. Наверное, там и им что-то могло перепасть.
Сержант же, выписывая ногами невероятные кренделя, упорно продолжал движение к своей цели.
— Работаем! — прозвучало в эфире. — «Гусь», Топтыгин» — принять гуляку!
— Нафиг он-то
— Есть мысль… «Самоделкин» — на тебе техника!
— Принял.
Спецсообщение
«…Сегодня, в 04.35 с территории базы обслуживания техники, сержантом роты охраны Лещуком В.П. был угнан бронетранспортёр. Указанная техника находилась там на ремонте и должна была быть вскоре передана по назначению. Смена охраны, находясь в состоянии алкогольного опьянения, не смогла, в свою очередь, предотвратить угон бронетехники. По указанному факту проводится служебная проверка, о результатах которой будет сообщено позднее. Подразделениям комендатуры и военным патрулям отдано указание на розыск угнанной бронетехники.
Дежурный по гарнизону
Капитан Осадчий В.В…»
Досадное происшествие, что и говорить.
Но такое случается даже и в мирное время, когда нервы у солдат напряжены куда меньше, чем в военной обстановке. Сержант, скорее всего, свалился на угнанной технике в какую-нибудь канаву, или заехал куда-нибудь в кусты. Ничего… проспится и вылезет… с повинной головой. Получит по башке, бронетранспортёр вернут по назначению… и всё пойдёт своим чередом.
Не в первый, к сожалению, раз, увы…
«Сократу.
Дом имеет двери зелёного или темно-зелёного цвета. Козырьки на дверями темные из металла.
Георг».
«Георгу.
Указанный дом обнаружен. Признаков негласной охраны не зафиксировано. Фотоснимки прилагаются.
Сократ».
— Сэр, дом найден. Это обычный жилой дом, там живут люди, много. Признаков негласной охраны не обнаружено. Мы предпринимаем усилия по получению списков проживающих там людей.
— Так! Хорошо! Это уже кое-что! — старый лорд потёр в возбуждении руки. — Списки… А что это нам даст?
— Но не станут же русские устраивать конспиративную квартиру там, где живут маленькие дети, например?
— Не станут, здесь вы правы, мой друг! А вот какой-нибудь старик — вполне может оказаться её содержателем. Поработайте в этом направлении! Старик может быть отставным офицером — отчего бы и нет? Пусть посмотрят за прибывающими автомобилями. За курьерами, что привозят продовольственные заказы — это не мелочи!
— Да, сэр, всё будет исполнено.
Стукнула входная дверь опорного пункта полиции, и сидевший за столом полицейский поднял взгляд на вошедшего.
— Добрый день! — представился мужчина лет тридцати пяти. Одет он был в гражданку, и выглядел как-то… совсем неприметно.
— Здравствуйте, — наклонил голову старший лейтенант. — Чем обязан?
В руке визитёра появилось удостоверение личности.
—
— Присаживайтесь, товарищ капитан, — указал на стул около своего стола полицейский. — Чем могу быть полезен?
— Вот этот адрес… — на столе появился блокнот. — Вы ведь его обслуживаете? Мне сказали у вас в отделении — мол, к участковому стучись, он тут всех знает! Вы ведь Михальчук, всё верно?
— Так точно — старший лейтенант Михальчук, Петр Федорович. Мой это участок, товарищ капитан. Не скажу за всех, но про многих — в курсе.
— Прошла тут у нас информация, что в этом доме кто-то наркотой приторговывает. Конкретики нет, есть только общие установки. Даже и не знаем — мужчина это или женщина. Мол, заглядывают туда… всякие… И уходят уже не с пустыми руками!
— М-мать! — ругнулся участковый. — Извините, товарищ капитан, вырвалось…
— Да, понимаю вас! — кивнул гость. — Виктор Иванович я, давайте уж так. Ясень пень, подобные новости настроения не поднимут.
— Да тут всякое потянуться может! — Михальчук почесал в затылке. — Так… И кто ж у нас тут может быть такой хитрован? Лазарев? Он сидевший, да, но давно в завязке уже, работает, женился… не, этот не покатит.
— А если по визитёрам посмотреть?
— Прикинем… Первый подъезд — Голованов, майор запаса. Болен он, и сильно, к нему медсестра частенько захаживает, уколы там всякие и прочее.
— Сколько лет-то ему? — сделал пометку в блокноте гость.
— Да под семьдесят уже. Танкист.
— Нет, не наш вариант, — с сожалением покачал головою капитан. — Там явно не медсестра курьером работает, сложно как-то всё получается.
— Молодые девчонки ещё живут, там, порою, шумновато бывает… Опять же — пенсионеры… Не, отпадает первый подъезд!
— Второй?
Участковый покатал по столу карандаш.
— Семеновна? Старовата бабка. Лошаковы — две квартиры рядом занимают… там детей человек пять.
— Ну, это вряд ли! — возразил гость. — Чего-то мало я помню случаев, чтобы при детях подобным делом занимались.
— Камалова? Из тридцать второй квартиры. Одна живёт, родители у неё километрах в пятидесяти, в деревне, заезжают редко.
— Кто это?
— Ну… она продавщицей в магазине работает. Или кассиром? Не помню я. Не, вряд ли! Она девушка со странностями, это так, но, чтобы наркотой приторговывать?
— Со странностями?
— Говорят, воевала где-то, но, откровенно говоря, я в это с трудом верю. Ружьё хотела купить, я тогда её квартиру, по долгу службы, осматривал. Чистенько и аккуратно, ничего особенного. Правда, отказали ей тогда, да и меня, до кучи, взгрели… хрен пойми, за что! Замкнутая, живность всякую постоянно прикармливает, гостей почти никаких и не бывает. Да и приболела, говорят, из дому не выходит. Я в магазин тот заходил — так, говорят, уже почти две недели нет её.