Шрифт:
1.
Маленький опенок появился в самый ранний час – в тот самый час, когда солнышко только ещё встаёт где-то за горизонтом, только, зевая, потягивается сонно. Потягивается оно вытянув все свои молочные светлые лучики – так же как и мы все, потягиваясь, вытягиваем ручки как можно подальше, для того чтобы хорошенечко так проснуться. Так вот и оно – потянется и дотянется своими лучиками до самых дальних гор, до самых верхушек елей и почти что до каждого облачка, что только найдёт оно на небе, да и окрасит их все в нежный розовый… Зацепится солнышко лучиками за те верхушки деревьев, что высятся здесь – прямо над тобой, да и начнёт потом, за них держась, подтягиваться к
И только в то утро солнышко начало появляться над горизонтом, только ещё оно выглянуло наружу и улыбнулось в первый раз сонному миру, как маленький опеночек в первый раз открыл свои глазки и оглядевшись вокруг восхищённо вздохнул.
Мама опенок молча смотрела на него и улыбалась. А папа опенок тоже смотрел и улыбался – но только смотрел он то на него, на своего маленького опенка сынишку, то на маму. А сам маленький опенок смотрел то вокруг по сторонам, то на своих родителей и удивлялся тому, как всё в этом мире так дивно устроено.
– Ну что, дорогой, как тебе мир? – узнала мама улыбаясь.
– Он… Он… Очень красив!.. – вздохнул маленький опенок, не в силах подобрать нужных слов.
– Да, да… Он прекрасен!.. – сказал, улыбаясь, папа и обнял маму за плечо.
– А… А почему же я раньше всего этого не видел?.. – восхищённо узнал опеночек.
– Ты не был ещё раньше на этом свете. – сказала мама, – А вот теперь ты здесь и видишь.
– Да… Вижу!..
И маленький опенок ещё раз огляделся по сторонам.
– Как хорошо, что ты открыл глазки рано утром!.. – заметила мама опенок, – Ведь если бы ты начал смотреть чуть пораньше, то ты возможно ещё ничего не увидел – пока света не было.
– Да, да. – подтвердил и папа. – Ведь ночью не так интересно встречать мир, как с утра!.. Ведь ночью не видно почти ничего.
– Как так?.. – узнал маленький опеночек, – Я, что же, тогда не умел бы видеть как сейчас?
– Нет, нет… – объяснила мама, – Ты, возможно бы и умел. Но только когда нету света, так ничего и не видно. Это так получается в мире, мой дорогой, что ты можешь видеть когда ты умеешь видеть, и когда в твоей жизни есть свет.
– А что – без света совсем видеть нельзя?..
– Совсем.
– Совсем совсем?..
– Совсем совсем. – ответил папа, – Ведь он трогает каждый предмет, касается каждого явления и потом уже приносит это тебе.
– Да?..
– Да, да. – сказали мама с папой.
– Свет это прекрасное явление, мой дорогой!.. – продолжила мама, – Ведь без него для нас бы не существовало ничего!.. Он может быть разным, дорогой мой – точнее может казаться. Он может казаться тебе ярким или тусклым, он может казаться тебе теплым и ясным холодным… Он может казаться тебе ясным и дымчатым, синим и зеленым, розовым и красным, фиолетовым и жёлтым… Но вот что я тебе скажу, мой дорогой – свет, он всегда один. Он один и большой – он один на весь свет. Но только то, как он принимается миром и то, через что он проходит на пути к тебе и то, что ты видишь между ним и собой делает его таким разным в твоих глазах.
– Как? Разве?.. – удивился опенок и посмотрел в растерянности на папу.
– Да, да, мой милый. – подтвердил и папа мамины слова, – Вот смотри… – папа оторвал большой листок с соседнего кустика земляники, – смотри на мир сквозь вот этот листок… Как тебе?..
– Почти что… Ни-че-го не видно. – отчитался опеночек о своих впечатлениях, медленно оглядев мир сквозь листок земляники. – Совсем ничего. Только сам лист.
– Ага… А свет-то ты видишь?.. Чуть-чуть? – узнал папа.
– Чуть-чуть… Да, пап, его слегка видно через лист. Он как бы просвечивает…
– Ну вот. А теперь держи вот этот вот лист. – и папа протянул маленькому опеночку новый лист – совсем молодой и свежий, совсем почти что ещё прозрачный.
– А… А сквозь этот мне видно!.. Я вижу мир… Но не совсем, а чуть-чуть – немножко деревья… немножечко горы… немножко вас с мамой.
– А вот теперь и послушай – первый лист был совсем плотный и он почти не пропускал свет. Поэтому ты за ним ничего не видел. А второй лист был уже не такой плотный, а более прозрачный. И он пропускал больше света и ты уже видел вместе с ним мир. Но не совсем. Ведь лист всё равно не пропускает весь свет. А вот теперь скажи мне – какого цвета ты видишь свет через лист?..
– Зе… зеленый. – сказал маленький опенок немного не понимая, к чему же это его теперь спрашивают.
– Ага… – улыбнулся папа и сорвал ещё один листик рядом – тот был совсем рыжий, ведь осень уже потихонечку подбиралась к лесу и некоторые из листиков начинали уже желтеть и выглядеть совсем по другому – не так как все остальные, зелёные. – Смотри-ка теперь через этот!
– Ой!.. – удивился маленький опенок и даже отпрянул от листика, когда взглянул через него, – А теперь свет весь желтенький!..
– Вот, вот!.. – торжественно произнес папа опенок, – Ты видишь?.. Через желтый лист свет проходит и видится жёлтым… Через зелёный – зелёным. А вот теперь взгляни в воздух – ты видишь, что свет розоватый?.. А скоро станет он светло-молочным.
– Да?..
– Да. А потом – и совсем ясным белым. Всё потому что свет сейчас проходит через много много слоёв воздуха и пара над речками и облачков – ведь солнышко ещё там далеко!.. И ему, чтобы добраться до тебя нужно много времени. И каждый слой воздуха забирает себе часть от света. И доходит до тебя только та часть цветов, что кажется немного розовой. А потом – будет проходить он уже через меньшее колличество слоёв атмосферы и будет он виден тебе как всё более светлый… И наконец станет белым совсем. Ведь свет состоит из многих цветов – из всех, всех, всех, что только и есть на свете. А только он выглядит белым – ведь если все, все цвета на свете соединить в один, то получается белый. И если часть цветов где-нибудь задерживается, то получается так, что ты видишь уже не белый свет, а какой-нибудь… Красный и розовый – если с утра и на закате, например… Фиолетовый если чуть-чуть поближе к концу заката посмотреть на него и синий наконец…