Светлая грусть
Шрифт:
–Долго еще?
–Перед нами три человека, это минимум полчаса.
–Мне некогда ждать.
–Здесь явно не место для обсуждения безотлагательных дел…
Стас собирался предложить перенести визит к врачу, когда дверь кабинета открылась, и из него вышел пациент. Молодой человек бесцеремонно вошел внутрь:
–Позвольте без очереди, – проговорил он, вручая врачу и медсестре по пятитысячной купюре.
–Мужчина, вообще-то мы сейчас идем, – у него за спиной появилась женщина с ребенком.
–И вы позвольте, – он дал молодой мамашке такое же вознаграждение, воспользовавшись ее удивлением, завел в кабинет Алису с малышкой и закрыл дверь.
Через полчаса они уже сидели в кафе и разговаривали про благотворительность, приюты и недоверчивую Олесю. Ксюша веселилась в уголке для самых маленьких.
–Алис, ты должна с ней поговорить, убедить, что я не вру.
–А ты, правда, не врешь?
–Я же все тебе рассказал!
–Тогда смело вызывай милицию. Она в два счета разберется, благодаря кому потерялись твои денежки.
–Не могу. Я боюсь, что директора не врут…
–А вы просили их отчитываться, как они ваши средства используют?
–Ты что? Это же благотворительность, а не совместный проект – я жертвую деньги, а они уж сами решают, на что их тратить…
–И за все это время никто даже благодарственного письма не прислал?
–Вроде нет…
–Я бы бросила их спонсировать после такого, – посмотрев на Стаса, Алиса окончательно убедилась, что он настроен на серьезную беседу, и тоже отбросила шутливый тон, – но ты и сам хорош – кто ж так благотворительностью занимается?
–В смысле?
–Это же твой имидж! Надо не втихую перечислять деньги, а делать из каждого пожертвования шоу – приехал сам в приют, привез им плазму или десяток компьютеров, пожал руку директору, подарил при всех чек на кругленькую сумму, поцеловал в щечку девочку с бантиком – и обязательно перед объективами телекамер. Тогда никто не усомнится, что Лотарёв помогает детям. А теперь ищи-свищи, куда твои денежки уплыли… Возможно, кстати, что тебя подставил кто-то из своих.
–Вот именно, меня смущает, что пять теток в один голос твердят, будто в глаза наших денег не видели – им не выгодно так врать. Ведь любая проверка докажет, что средства переводились. Тогда они себя подставляют. На конкурентов я по той же причине не грешу – скорее всего, никто ничего не получал, – Стас перешел на шепот, – но я-то знаю, что деньги ушли, и боюсь, что ушли к кому-то из моих ребят. Если милиция такое раскопает, это выставит меня дураком-директором, у которого из под носа увели кругленькую сумму.
–Получается, ты такой и есть.
–Я бы предпочел, чтоб об этом кроме нас с тобой никто не знал. И, пожалуйста, объясни все Олесе – она со мной разговаривать не желает.
–Ей невозможно объяснить, можно только доказать. У нашей принцессы король должен быть безупречным. А сейчас ее вера в твое честное имя пошатнулась. Так что придется по-новой ее завоевывать.
–Неужели она могла разлюбить меня из-за такой ерунды?
–Не думаю, что она разлюбила…
–Так почему она мне даже шанса не дает?
–Я ее сегодня не видела и о тебе не говорила. Но я знаю свою сестру. Она не прощает обмана, а сейчас Олеся уверена, что ты продолжаешь ей врать, – Алиса замолчала, Стас пристально смотрел на нее, пришлось продолжить:
–Думаю, я смогла бы тебе помочь, но мне нужно изучить все бумаги. Я пока разным фирмам бухгалтерию облагораживала, таких трюков в документах насмотрелась. Скорее всего, и с твоими разберусь.
–Поехали ко мне на работу.
–Не могу, Ксюша нормально почитать не даст.
–А может, на стажировку к нам устроишься? У тебя доступ ко всему необходимому будет, я тебе даже зарплату назначу!
–Как вы щедры, Станислав Михайлович! Но мне денег твоих не надо, мне надо, чтоб сестра была счастлива. И уж если я узнаю, что ты врешь, про Олесю забудь.
–Стал бы я тебя звать…
–Тогда с радостью помогу – если сестра согласится сидеть с Ксюшей, пока я в «Айсберге».
– Почему тебя привез он? – обиженно спросила заплаканная Олеся, едва сестра вошла в квартиру.
–Тссс, – Алиса отнесла уснувшую в машине дочку в комнату и отправилась на кухню. Олеся как тень последовала за ней:
–Ты не ответила на вопрос!
–Как трогательно – мы сидим у окна и плачем. Бросила мальчика, какая тебе теперь разница, кого он домой подвозит? У нас сахар вообще есть?
–Я не хочу иметь с ним ничего общего, – Олеся достала сахарницу с верхней полки небольшого шкафчика и с грохотом поставила ее на стол.
–Не шуми, ребенок спит. И ты иди, приляг, подумай… авось, простишь милого.
–Значит, он тебя просил за него словечко замолвить.
–Ничего он не просил: рассказал все как есть. Ты же слушать не захотела.
–Он врет.
–А я ему верю. У нас вообще что-нибудь поесть осталось? – Алиса заглянула в холодильник. – И зачем я вела себя в кафе как приличная – одну чашку кофе выпила?! Ты тут даже суп не сварила – все утро дома была!
–Вы еще и в кафе были? – вспыхнула Олеся.
–Конечно, Стас попросил помочь с документами разобраться. Блин, придется бутербродами перебиться. Ей Богу, от твоих страданий никакой практической пользы.
–Чего ты надо мной издеваешься? – по щекам Олеси покатились слезы. – Знаешь, как ужасно осознавать, что тебя несколько месяцев обманывали?!
–Знаю, сестренка, знаю, – Алиса опустила глаза, глубоко вздохнула и с прежней веселостью продолжила:
–Но это не твой случай. Во-первых, его благотворительность тебя напрямую не касается. А во-вторых, мне кажется, он не врет: его самого обманули.
–Так я и поверю, что крутого бизнесмена, за несколько лет сколотившего состояние, могли обмануть. У него все четко!