Светлая и Темный
Шрифт:
— Так это что, милорд? Она все? — потрясенно выдохнул он, глядя на гранта.
Керо рассмеялся, просто кивнув. А у хвостатого земледельца жадным фанатичным огнем загорелись темные глаза, как у змея, который всеми фибрами души мечтал совратить с пути истинного Адама и Еву.
— И далеко это распростра… — Он оборвал себя на полуслове и заискивающе зачастил: — Ой, вечер-то близок, а не хочет ли миледи испить вкусного горячего миро? Моя Кими лучше всех его варит. А я пока покажу вам свой огород, вы там у себя, наверное, не видали, как
Мой любимый дракан расхохотался над бесхитростным фермером.
— Негой, мы на днях заедем к тебе на миро, предупреди супругу. И на огород сходим. Моя жена здесь навсегда обосновалась, так что не гони лошадей.
А я вспомнила про семена, которыми сестра Аниза поделилась со мной, и с неуверенной улыбкой спросила:
— Уважаемый Негой, может быть, ваша Кими согласится мне помочь с замковым огородиком для лекарственных растений? Мне сказали, они для всех подойдут… не только для светлых.
И хотя Негой чуть поморщился при слове «светлые», совсем как Керо самодовольно ухмыльнувшись, заявил:
— Моя Кими почтет за честь помочь вам, миледи. И не забывайте уж нас, заходите… почаще.
В других хозяйствах подобной благожелательности я, увы, не встретила. По возвращении домой ужинали мы в тягостном молчании. Принимая еду из мужниных рук, я скользила взглядом по лицам собравшихся в зале. И как это ни прискорбно, меня тут вряд ли легко и тем более скоро примут. На меня старались не смотреть, но причиной тому был мрачный вид гранта, который не мог не заметить отношение своих сородичей к супруге. Темный исправно передавал приглушенное недовольство хозяина. Лишь Ройван, сидевший по другую руку от меня, старался сгладить гнетущую атмосферу рассказами об их родине. А я прикидывала, каким образом расположить к себе клан. В атмосфере ненависти и презрения жить невозможно, надо придумать что-то такое-е-е…
Может, пиво сварить монастырское? Помнится, монахинь оно весьма подвигало к откровенным душевным разговорам…
Перебирая в памяти все, что сегодня увидела, я пыталась решить, где еще могу быть полезна, особенно женщинам. Ведь, если налажу отношения с ними, с мужчинами будет гораздо проще.
В очередной раз тяжело вздохнув, услышала тихое, но многообещающее предложение:
— Пойдем, я тебе еще наши бани не показал как следует…
Несмотря на жалкие потуги изобразить бесстрастный вид, мои эмоции, наверное, фонтаном радости били, и муж, однозначно, их уловил. Вон как серые глаза зажглись огнем желания. Быть может, чувствуя мое напряжение и озабоченность, Сэбиан предложил сходить в бани?
Мы удалились, коротко кивнув остальным. По дороге он приказал первой же попавшейся девушке-горничной принести все необходимое.
Я уже второй раз за день восторгалась, проходя через несколько комнат со сложной системой вентиляции и естественного освещения, расположенных вокруг большого бассейна, вода в который
В одной из комнат Сэбиан сам раздел меня, медленно снимая одну одежду за другой, предвкушая… возбуждая… На миг замер, разглядывая мое обнаженное тело, а я поверхностно задышала, немного стесняясь наготы перед полностью одетым мужчиной и уже распаленная. Через минуту он стоял такой же обнаженный, быстро сняв с себя кафтан и рубаху, распустив черные блестящие волосы. Подхватил меня на руки и понес в помывочную.
— А вдруг нас тут увидят, голых? — заволновалась я, вцепившись в плечи Керо.
— Неженка и скромница… — Глухой глубокий тембр голоса отозвался внутри меня сладким томлением. — Не переживай, мою ауру ощущает каждый в клане, и сюда без разрешения или чрезвычайной необходимости никто не войдет. Пока мы здесь…
— Уже привыкли… что ты не один моешься? — млея от мягких возбуждающих ласк, не смогла не спросить я. Утренняя выходка Бетины все же заронила во мне яд ревности.
— Привыкли, — ровно ответил муж, присаживаясь на мраморную лавку и притягивая меня к себе.
Я намылила тряпку и начала тереть Сэбиана, сама же невольно касаясь его своим телом, кажется, уже не могла не трогать, не гладить, не целовать. Но из-за такого ответа расстроилась:
— И многих из них ты сюда водил?
Он так же взял мыло, взбил пену и ладонями начал мыть меня. Захватил губами чувствительную вершинку моей груди, втянул в рот, пососал, пощекотал языком, а я, едва сдержавшись, чтобы не застонать от удовольствия, отбросила тряпку и запустила мыльные руки ему в волосы, притягивая к себе голову.
Сэбиан оторвался от соска и подозрительно посмотрел на меня. Обхватив обе груди руками, ответил:
— Я не монахиня из обители…
Я положила ладони ему на плечи, а потом, обмирая, снова спросила:
— С этой Бетиной ты тоже здесь был?
— Да, — последовал бесстрастный ответ, и его ладонь переместилась с моей груди на бедра, погладила нежную кожу внутренней стороны и скользнула в средоточие женственности, вызывая дрожь во всем теле и жар в лоне, куда медленно, осторожно проникали мужские пальцы.
Я не выдержала, всхлипнула и стукнула его по плечу.
Керо, продолжая вытворять пальцами что-то невероятное, посмотрел мне в глаза, где частенько прозрачный серый меняется сумрачным или штормовым цветом.
— Мне тридцать семь лет, Сафира. И невинность я потерял давным-давно. Моими любовницами были многие женщины из моего клана и из других, но ни одна из них не стала женой, я даже не думал об этом.
Я обвила его крепкую шею руками, прижалась и, чувствуя, как нарастает жар внизу живота и подрагивают мышцы, всхлипнула: