Светлая полночь
Шрифт:
— Могу я спросить, сколько вам лет?
— Двадцать восемь.
Двадцать восемь против тридцати шести лет Джейса. Подходит отлично! Если в истощенном теле Джулии имелось хоть чуть-чуть женских гормонов, она произведет сильное впечатление на Джейса. Причем сразу. Немедленно.
Истощенное тело. Алексис поразмышляла над этим словом. Сама она не была истощенной. Или излишне худой. Она была пышной, сексуальной, сочной, а Джулия — что ж, слово «истощенная» определенно ей подходит. А в чем причина столь чрезмерной худобы? Если тут замешана патология, то это может быть отсутствие аппетита, анорексия, решила
— У меня проблема, Джулия. Точнее, проблема у моего друга. И мне нужна ваша помощь.
— Буду рада помочь.
Алексис была застигнута врасплох такой уверенностью, как будто Джулия не сомневалась, что способна помочь в любом деле, словно сочувствие и сопереживание — это то, что она делает лучше всех. Однако Алексис точно знала: Джейс люто ненавидит бесполых, влюбленных в него женщин, уверенных в том, что он в них нуждается.
Блестяще, восхитилась Алексис, видя, что развитие сценария идет по нужному руслу.
— Моего друга зовут Джейс, — доверительным шепотом сообщила она. — Он не просто мой друг. Он мой жених. Наша помолвка состоялась втайне от всех. Джейс чрезвычайно любит уединение. Мы оба любим. Мы планировали объявить о нашей свадьбе, лишь когда это станет свершившимся фактом. Она должна была состояться вчера вечером. — Красивое лицо Алексис приняло задумчивое выражение, красноречиво свидетельствующее о том, как она представляет себе эту феерию из шелка и атласа, каковой должна была стать ее свадьба. — А сегодня мы должны были лететь в Лондон и провести Рождество и медовый месяц в отеле «Иден-Найтсбридж».
— «Иден-Найтсбридж»?
— Возможно, вы не слышали о таком. Это совсем новый отель. Но отель потрясающий! Идеальный для медового месяца. Если молодожены пожелают выйти из своих брачных апартаментов, чего мы не собирались делать, совсем рядом Гайд-парк, а также Мейфэр и Найтсбридж, а в роскошный универмаг «Кентерфилдз» можно попасть не выходя на улицу, по застекленной галерее для гостей отеля.
— «Кентерфилдз»… — словно эхо повторила Джулия, а точнее, пробормотала название универмага, и по ее виду можно было сделать вывод, что она в этот момент находится где-то очень далеко. Где именно? Мысленно делает фантастические покупки? Добавляет к своим вещам еще некоторое количество предметов приглушенно-серых тонов?
Как бы там ни было, Алексис нужно было, чтобы она вернулась к реальности и к настоящему моменту.
— Вы путешествуете одна, Джулия?
— Что? Ах да. Одна.
— Вас кто-то встречает в Лондоне?
— Нет.
— Нет? — переспросила Алексис, изобразив такое удивление, что оно, по ее мнению, заслуживало приза «Эмми». Ну конечно, это странное бесполое создание никто и не собирался встречать. — Что ж, тогда… Не будет ли большой дерзостью с моей стороны попросить вас присмотреть за Джейсом, когда вы прилетите в Лондон? Но я хотела бы также попросить вас присмотреть за ним и во время полета.
— Присмотреть за ним? Он болен?
— Нет. — «Всего лишь неизлечимо надменен». — Когда вы увидите его, вы решите, что позаботиться нужно в первую очередь обо мне. Однако именно я отменила нашу свадьбу. Все произошло так быстро… Слишком быстро… Я была ошеломлена и даже слегка напугана, когда поняла, как странно я любима, ценима и обожаема таким человеком, как Джейс.
Произнесенный на одном
Завершив монолог, Алексис подняла глаза и встретилась с удивленным взглядом лавандовых глаз. Джулия Хейли не понимала, а возможно, не верила, что можно любить слишком сильно. И не было ли в ее взгляде некоего неодобрения?
Впрочем, не важно. В конце концов, Алексис требовалось сочувствие не к ней, а к Джейсу — человеку, которого, по понятиям Джулии, серьезно обидели.
— Поймите меня. Возможно, я недостойна Джейса. И наверное, чем больше я буду рассказывать вам о нем, тем больше вы утвердитесь в этой мысли. Но он заслуживает счастья. Он заслуживает того, чтобы прожить жизнь с женщиной, которую любит, каковой, к худу или к добру, являюсь я. Позвольте мне рассказать о нем, ладно? И тогда вы поймете всю глубину его страсти.
Алексис сделала паузу, чтобы собраться, дать возможность новой порции адреналина поступить в кровь, ибо теперь начиналась настоящая актерская игра, требовался настоящий талант, чтобы превратить негодяя с холодным сердцем в человека привлекательного и достойного сочувствия.
Впрочем, теоретически Джейс был человеком необыкновенным.
— Джейс — травмохирург, — начала Алексис. — Лучший из лучших. Однако несмотря на свою высочайшую хирургическую квалификацию, Джейс Коултон большую часть времени тратит на оказание скорой помощи, вместо того чтобы проводить его в операционной. Он любит находиться на передовой, так сказать, в окопах, встречать больных и искалеченных в самый первый, критический, момент, когда от того, что он сделает или не сделает, зависит их жизнь.
Конечно, Джейс не делился с ней столь интимными мыслями, но, вероятно, это было именно так. Источником информации Алексис была медсестра «Скорой помощи», работавшая вместе с Джейсом. Она сделала подобный вывод, основываясь не на исходящих от него признаниях, а на основе личных наблюдений.
— Джейс работает в мемориальном травматологическом центре «Грейс» — главном травматологическом центре Чикаго и, вероятно, даже всего Среднего Запада. Джейс сам создал его. Он им владеет, управляет, уверенно и бескомпромиссно ведет этот корабль, не считаясь со временем. Он отрабатывает в окопах такое же количество часов, как и другие доктора, это не менее восьмидесяти часов в неделю, и, кроме того, занимается управленческой и административной работой. Хотя он вообще мог бы ничего не делать. За исключением одного — тратить деньги.
Джейс Коултон был не просто богатый травмохирург. Он жил вообще в другой вселенной, в царстве ошеломляющего богатства.
Травмохирург, который способен превращать в золото все, к чему прикасается. Так охарактеризовал Джейса биржевой маклер, которого он быстро уволил. Но, по мнению личного биржевого маклера Алексис, это было поразительно верно.
Алексис могла бы распространяться о размерах состояния Джейса и дальше, если бы Джулия проявила хоть малейшую заинтересованность. Но судя по всему, больше всего на нее произвело впечатление его отношение к тяжелобольным.