Шрифт:
Пролог. До того, как…
Как бы вы провели день, если бы знали, что завтра умрете?
В кругу близких и друзей?
С любимым человеком?
В одиночестве и размышлениях? Или в загуле?
Алекс точно знал, что не вышел бы из дома, если бы не мама и Ритка. Если бы не мама и Ритка, он даже из комнаты не вышел бы. По крайней мере первые полдня. Валялся бы в кровати и смотрел любимые фильмы один за другим. Что-нибудь, что давно хотел посмотреть повторно, но для этого все не находилось времени. И вот теперь будущее обрублено, о нем не нужно больше заботиться и наконец-то можно в полной мере
Конечно, неплохо было бы посмотреть его вместе с Риткой. И не обязательно досматривать до конца… А начать целоваться уже на первой сцене, где герой и героиня рассорились, и он или она уезжает. А потом они любили бы друг друга, как в последний раз. Потому что это и был бы последний раз.
После секса мысль Алекса как-то перепрыгивала через Ритку. Пусть бы она заснула, к примеру, или ей зачем-то нужно было уйти.
А он так и остался бы дома, сидел в дедовском кабинете в его старом кресле и читал бы какой-нибудь толстый роман, когда-то уже прочитанный не один раз, чтобы не переживать, что не успеешь дочитать до конца.
Но все это только мечты. Потому что этот последний день ему испортила бы мама. Останься он дома, она замучила бы его советами и слезами, превращая последние часы жизни в сплошной кошмар.
Пожалуй, пришлось бы терпеть двойной кошмар, потому что настоящая Ритка, не та, что отдавалась ему под звуки знакомых саундтреков, а та, с которой он учился бок о бок последние пять лет, скорее всего захотела бы поговорить.
И этот двойной кошмар случится с ним сегодня.
Глава 1. До того, как… История Алекса. Страх
Раздражение, словно изжога, поднималось волной откуда-то из желудка. Алекс сознательно «приглушил» звук звонкой Риткиной речи, рассматривая ее из-под прикрытых век.
Нет, он не мог пройти мимо такой. Породистый узкий выпуклый лоб, тонкий нос с легкой горбинкой, длинные ресницы, затеняющие яркие карие глаза. Вся такая тоненькая, собранная как пружинка. И, кстати, совсем не глупа. В их проектной команде NIT1 к ней прислушиваются. И присматриваются. Дочка министра инновационных технологий ЕС2 – это блестящие карьерные перспективы. Большинству одноклассников Алекса, кто точно останется в Системе, о таком старте можно только мечтать.
А вот Алексу такой подарок, как интерес со стороны Ритки, выпал совсем некстати. Как будто открытка с приглашением на крутую вечеринку, попавшая гостю, который ни за что не сможет ее посетить, потому что лежит теперь при смерти.
Хотя…
Алекс снова вернулся к мысли, не попросить ли Ритку замолвить за него словечко перед отцом. Ему было неловко и стыдно затевать такой разговор, но в конце концов у него не так уж много возможностей, чтобы повлиять на будущее, кажущееся сейчас неизбежным.
Алекс взглянул на Риткины губы, опустил взгляд на шею и ниже, на грудь, которая едва очерчивалась под свободной белой футболкой. Она ведь тоже хочет, не может не хотеть. Потому что сегодня, может быть, их последний день.
Глаза Ритки вдруг распахнулись и вспыхнули сердитым огоньком.
– Алекс, ты не слушаешь меня! С кем же я все это время разговаривала?!
– А с кем? – он обнял, закружил ее, стараясь дотянуться до надутых от обиды губ. Но Ритка вырвалась, фыркнула и отвернулась, показав ему изящное ушко и кусок белой длинной шеи, большую часть которой скрывали собранные в высокий конский хвост черные волосы.
Он наслаждался паузой и тишиной и не торопился реагировать. Она не выдержала первая и повернулась к нему:
– Тебе кажется, что я не скажу тебе ничего нового или полезного? Как твоя мама? Это отношение к женщинам вообще или только нам с ней так повезло, выглядеть в твоих глазах полными дурами?
– Какая разница, как ты выглядишь в чьих-то глазах?
– Не уходи от ответа! Ты сам отлично знаешь, что разница есть! Тебе, к примеру, совсем не безразлично, что другие считают тебя талантливым и ловят каждое твое слово. Я видела, как ты блаженствовал, когда все слушали твое выступление в группе.
– Глупости, – равнодушно ответил он, сохраняя полуулыбку Будды на губах. – Тогда я был доволен тем, что мы, наконец-то вышли на предметный разговор без всякой там морально-этической подоплеки. Одно дело обсуждать что-то предметно, владея фактами. Да, это интересно и захватывает. Другое – делать глубокомысленные выводы о справедливости мироустройства, основываясь только на собственных представлениях об этой самой справедливости. Знаешь, это похоже на «сумасшедшее пианино», если ты понимаешь, о чем я.
Алекс ожидал, что она начнет спорить. Но вдруг прочел на ее лице жалость и нерешительность. В голову ударила жаркая волна гнева.
– Кажется, я не очень-то похож на героя – разрушителя, да, Ритка? Мы тут немного на разных позициях, – голос Алекса зазвенел, а улыбка Будды слетела с губ, как неаккуратно приклеенные бутафорские усы. – Ты – остаешься, для тебя Система справедлива, удобна и перспективна, кстати! А я рискую завтра навсегда потеряться среди тупиц и бандитов. Рита, пойми, я теряю свою семью, какие-либо жизненные перспективы, тебя, все, что до сих пор меня грело, все, что я люблю! А самое абсурдное, что это происходит из-за того, что 40 лет назад мой дед решил поиграть в бога и воплотить в жизнь свое представление о справедливости и пользе! Демиург, хренов, доигрался! Из всей нашей семьи в Системе останутся только мама и бабушка, одни – одинешеньки. Все мужчины в нашем роду оказались с каким-то дефектом, и Система отказывается от нас. Отец, брат, даже сам дед, который просто исчез и ничего о нем теперь неизвестно. Я – последний еще не в Хаосе. Но это всего лишь до завтра!
Глаза Ритки наполнились слезами, она подошла к нему, приподнялась на цыпочки, опираясь на его плечи и нежно убрала непослушный вихор с его лба.
– Ох, Алекс, какие же у тебя синие глаза. В них можно утонуть, – мечтательно проворковала она, приближая к нему свое лицо.
Но Алекс уже не мог остановиться и насладиться тем, что дается ему прямо сейчас. Долго сдерживаемое раздражение все-таки вырвалось из-под контроля, и он не замечал теперь ни состояние девушки, ни свое.
Ритка, не дождавшись ответной нежности, отстранилась и присела на край сверкающего подсветкой бассейна. Опустила в голубую прохладную воду руку, подвигала пальцами, вызывая блестящую рябь.