Светлая в академии Растона: любовь или долг
Шрифт:
— Нет. Я остаюсь, — невесело произнесла она, не желая принимать преподаваемых реалий.
— В среде шпионов выживает не сильный, а умный. Информация — ваше все. Это центральное звено разведывательной деятельности. Вообще все тайные службы созданы и функционируют ради одного — информации! Информация разведки и контрразведки негласная, ее невозможно добыть из открытых каналов. Она тем и ценна, что добывается, не лежит на поверхности. Разведчик, в первую очередь, исследователь. Вы должны видеть взаимосвязь частного и общего, уметь обобщать отдельные явления и исследовать их взаимосвязи, чтобы заранее предвидеть возможность наступления определенных событий. Любая случайность —
Чем больше говорил преподаватель, тем больше Леа понимала, как четверокурсники не похожи на тех же второкурсников. Как сказал Фарух — сила есть, а мозгов еще не набрались. Светлой подходил такой расклад, при котором на фоне слабых физических показателей она могла бы выйти сухой из воды благодаря знаниям и умению соображать. Почему-то, чем дольше она слушала, тем больше понимала, что все услышанное она уже знает. Пропаганда, тайные операции, физическая ликвидация, влияние на политическую элиту… Все эти слова словно дремали в ее подсознании, текли по венам, вместе с кровью. А что еще хуже, осознание возможности стать разведчицей непонятным образом разжигало в ней интерес. Неужели стать шпионкой — ее призвание? Понимание интереса пугало, ведь светлых шпионов, как сообщил преподаватель, за всю историю академии, не было. Она не примет принципы темных, но и от непонятного желания стать шпионкой отказываться не хочется. Во всяком случае, до тех пор, пока обучение в академии соответствует ее интересам. А дальше — как получится. Она похвалила себя, осознав, что уже начинает развивать в себе гибкость мышления.
Пара прошла быстро. Леа не привыкла писать так много и от усердия у нее болели пальцы. На улице редко приходилось что-то записывать. Точнее — никогда. Но, чтобы не потерять навык, приобретенный в монастыре, девушка записывала цитаты из любимых книг в тетрадь. Тетрадь, которой больше нет.
Следующая пара по расписанию числилась здесь же. Во время перерыва светлая немного размялась. После физической подготовки мышцы ныли и проявляли недовольство. Она не сразу обратила внимание, как шушукаются в сторонке парни и бросают на нее оценивающие взгляды. Словно в окружении пираний, она держала ухо востро. Светлая закончила разминаться и села на место, приготовив для нового предмета новую тетрадь. Наконец, самый смелый отважился и подошел к ней.
— Мы считаем, что тебе здесь не место, — обозначил он, облокотившись о парту девушки.
— Терцис и Раденс тоже так считали, и где они теперь? — смело ответила она, посмотрев парню прямо в глаза. Он не ожидал от светлой подобной реакции и даже смутился.
— Если и тебе не терпится познакомиться с Рейной — можем устроить, — согласился Уэстон, оказавшись рядом с Леа. Ему категорически не нравилось, что парни притесняют девчонку только по половому признаку.
— На счет полночи — это правда? — поинтересовался другой курсант. — Отдашь дар добровольно?
— Отдам. Но лишь тому, кто покажет, что достоин, — подтвердила девушка, про себя считая мгновения до того, как в дверях покажется фигура преподавателя.
Вопреки ее ожиданиям, фигура показалась вовсе не в дверях. Она вышла прямо из темноты за спинами ребят, окруживших светлую, и с интересом наблюдала за разворачивающимся разговором, незаметно для его участников.
— И ерепениться не станешь?
— Какой смысл? Рано или поздно кто-нибудь из вас все равно нарушит запрет. Вы же неуравновешенные и не можете держать себя в руках. Дар достанется сильнейшему, — подтвердила она.
— Очень интересно, — произнес Блэквел. Светлая подняла на него взгляд и с удивлением для себя отметила, что ей уже не так страшно. После знакомства с Рейной, куратор не казался безжалостным зверем, которого она видела в нем изначально. — Все вышли.
Курсанты переглянулись и стояли как вкопанные.
— Что-то не понятно? — угрожающе и холодно.
Через несколько мгновений в аудитории остались лишь темный маг и светлая девушка. Хлопая ресницами, она поняла, что взяла на себя слишком много и страх, тревожный, липкий, неприятный, разворачивал свою паутину где-то глубоко внутри. Как много он успел услышать?
— Значит, слухи о том, что ты обещала отдать свой дар добровольно — не слухи?
— Не знаю, господин куратор. Думаю, это чья-то шутка, — с совершенно невинным видом произнесла Леа. Паталогические лжецы способны врать, не выдавая признаков обмана. Она не боялась отвести взгляд, потому что не нуждалась в подтверждении факта, что в ее ложь поверят, не закрывалась от куратора руками, не отгораживалась вещами и не прикрывала лица.
— Восхитительно, — поглаживая губу указательным пальцем, Тень пристально смотрел на девушку. Изучал, открывая в ней все новые грани. — Не знай, что ты врешь, купился бы.
Она лишь пожала плечами, ведь каждый верит в то, что хочет. Хотя внутри — отчаянно боялась его гнева. Светлая видела, на что способен мужчина. Он едва не убил Редингтона одним взмахом ладони! Что говорить о хрупкой девчонке?
Темный маг широко улыбнулся. Возможно, сама не замечает, но светлая меняется. Становится уверенней, обретает связи, строит отношения, пытается следовать его совету и перестать быть жертвой. А еще — врет, глядя ему в глаза и не краснеет. Он догадывался, что затеяла Леа со своими новыми друзьями, и считал, что в случае качественного розыгрыша всех карт, идея обернется полной победой светлой. После такого никто не посмеет и близко к ней подойти. Расчет верный — самые неадекватные — первые два курса. Начиная с третьего, курсанты резко умнеют. Выпускные экзамены второго курса здорово этому способствуют.
— За дверьми ждут курсанты. Могут пойти слухи…
— О чем?
— Господин Блэквел. Пожалуйста…
— Пожалуйста, что? — он испытывал ее нервы на прочность, прекрасно понимая, что девчонке неловко наедине с ним. И по мере его приближения, она нервничала все больше.
— Я приду вечером. На ваш урок. А сейчас… сейчас…
— Да? — тихо прошептал он, пропуская между пальцев выбившийся из пучка светлой локон. Девушка закрыла глаза и даже дыхание задержала, не зная, чего ожидать. Но ожидать этого, не наблюдая, не так страшно. Он ведь не перейдет черту? А, если кто-то откроет дверь и увидит? — Не молчи, Леа. Я ведь могу и отменить пару.
— Мне страшно находиться с вами наедине, — призналась она, уставившись на лежавшую перед ней тетрадь.
— И чего именно ты боишься?
Она ни за что не произнесет этого вслух.
— Суарес, — угрожающе протянул мужчина.
— Вашей… несдержанности, — тактично обозначила она.
Блэквел рассмеялся и потрепал девушку по волосам. Как шаловливого ребенка. Она дернула головой и насупилась.
— Боишься, что я коснусь тебя? Обниму, стану целовать твои…
— Господин Блэквел!!! — едва дыша от страха, прошипела она.