Светлое будущее
Шрифт:
— Воспитаться, — поправляю, невольно перебив. — Раньше она такой не была. Забитая, тихая, правильная… Куклы, книжки, плакатики. А потом… как будто кто подменил — рвануло детство… и осталось только… Мушка-шлюшка.
Скривилась Женька. Шумный вздох.
— Ну… не знаю. Я тоже… лет до четырнадцати в барби играла, книжки читала — и че? Башку мне не снесло. И с парнями водиться — только в универе стала. И то… вон, — кивнула куда-то головой. — Лешка мой первый.
— Кстати… как у вас там?
Хмыкнула. Скривилась от смущения. Беглый, украдкой взор на Мирона.
— Да
— Беременна, что ли? — гаркнул где-то надо мной Мирашев, заливаясь уже, скотина, смехом.
— Ага, — тотчас засмущалась, покраснела Жарова. Спрятала взгляд.
— А вино хлыщите, — не унимает свою не очень-то добрую иронию мой джентльмен. — А потом вон… такие Ритки вырастают.
— Да я чуть-чуть! — обиженно, на мгновение уколов его взором. — За встречу… тут я вон… сколько пережила, пока ее, тебя, Ник, не было. Думала, с ума сойду. Лешка переехал сюда на время… чтоб хоть как-то меня успокоить, беречь.
— И ночью согревать, — гыгыкает Мирон.
— Те, блядь, че заняться нечем? — гаркнула я враз и толкнула его рукой в сторону коридора. Поддался — пошагал, заливаясь хохотом.
— Ну так, — давится. Обмер, гадина, на пороге. Взгляд на нас: — По телеку — один бредофан. А у вас тут такие страсти.
— Так, а ты где? Что с тобой? — резво вмешалась, перебила нашу перепалку Женька.
Пристыжено спрятала я взор. Чувствую, как уже заливаюсь стыдом. Ведь… хоть и дура Ритка… а по сути — попала в яблочко.
Шумный вздох, и только собралась ответить, как вмиг отозвался, перебивая меня, Мирон:
— Да что-что? — гыгыкнул. — Похитил я ее. Моя теперь Мальвина — а ты вон… о пузожителе лучше думай.
— В смысле? — ошарашено округлила очи. — Похитил… — несмело добавила, повторила та.
Нервно рассмеялась я:
— Да шутит он. А то еще, небось, подумаешь, что правда… и мне этот макияж он сотворил. Нет, Жень… просто… — прокашлялась я. Молчит подруга — внимательно выжидает.
Не охота врать. Ей Богу… не знаю почему, после всех этих ее откровений, рдения… попыток отыскать меня — не охота.
Осмеливаюсь, обрушиваю взгляд ей в глаза:
— Обстоятельства так сложились. Жизнь перевернулась моя — а Мирон… он меня спас.
— Это из-за Рожи, да? — торопливо.
Чиркнула непростительной правдой Женька, отчего я даже вздрогнула невольно.
Лихорадочно заплясал мой взор:
— Нет… не он. Не из-за него, — качаю головой. — И без того… нашлись благодетели, — нагло вру, сгорая, давясь безысходностью.
Удивленно вздернула та бровями, но смолчала. Не стала больше язвить раны.
Лишь нервно сглотнула… она, я.
— Так это, — торопливо ожила Жарова, пытаясь смыть неловкость. — Что там диплом? Когда у вас защита?
— А… — протянула я растерянно. Взор около. — Пятнадцатого-двадцатого, где-то в этих числах сулили, если не ошибаюсь.
— Так это уже скоро, — гаркнула удивленно. — И ты не знаешь когда точно?
Скривилась, спрятав взгляд. Не говорить же ей… что все пять лет я так красиво за этот небольшой срок… спустила в толчок.
— Пиздец, — внезапно подытожил Мирон, догадавшись о всей ситуации. Шумный, горький вздох, стянув эмоции с лица. Молчу, виновато еще усерднее пряча очи. — А не могла раньше сказать, да? — продолжил Мирашев, не сбавляя раздражения и злости.
Смолчала.
— Понятно, — подытожил. — Ладно, — вздохнул. — Трещите тут дальше, а я пошел спать. Разбудишь потом… как закончите.
— Нет, блин, — язвлю, воодушевленная его переменой настроения. Поддаюсь на улыбку. — Тут забуду, а сама — свалю.
— Да ты можешь, — гыгыкнул. — А с этим твоим — завтра разберемся. Несколько дней в запасе все же есть? Да? — Не дожидаясь ответа: — Спасибо, что хоть не за час до защиты уведомила…
Пристыжено рассмеялась я, спрятав взор.
Еще миг — и уставилась на него, застывшего почему-то в ожидании:
— Что? — ржу, совсем уже краснея от стыда. — Вали, Буратино. Мальвине надо посплетничать.
Цыкнул вдруг, закачав в негодовании головой:
— И нафиг я с тобой связался на свою голову?.. Никакой ответственности.
Разворот — и пошагал.
— А то ты пример для подражания! — рычу сквозь смех в ответ.
— А я — идеал! — слышу из комнаты, вперемешку с гоготом. — Самый что не есть — очуетительный!
* * *
И вот оно — чудо «животворящее» денежных средств и связей. Мне не пришлось ни работу дописывать, ни даже за кафедру вставать. Просто «клац» — и проснулась дипломированным переводчиком, защитившим работу на «пять».
Еще бы такое свершить относительно Рожи… и его отсидки за решеткой — и всё: навеки бы я стала добровольным должником сего странного, непредсказуемого… и, как бы он не отнекивался… но благородного, существа — Мирашева.
Глава 32. Непутевые
Не отступился Мирон и от обещания помочь Федьке: если не вытащить окончательно, то хотя бы разузнать, что к чему и подмазать, где надо, дабы облегчить его участь, если что.
Однако не все так просто. Я не спешила вываливать на Мирашева свои догадки… в свете прочих обстоятельств, связанных со мной… и с ним непосредственно, а потому… несчастному приходилось действовать вслепую. Хотя слова Федора, что его «подставили», я всё же передала.
Обещал осторожничать.
И да, мне не показалось, Рожу действительно очень толково обложили и обрезали все концы, любую связь… Чего только стоил его адвокат! Сами мы позвонили (а вернее, Мирон) — даже говорить не стал: сразу трубку бросил, едва услышал о ком речь… А когда уже через кое-каких важных знакомых, то столько воды в уши залил… что едва не захлебнулись.
Решено. Не мною — Мирашевым: где надо, поднажать и взять всё в свои руки. Так что, если верить обещаниям людей Миры, то на днях все материалы передадут «нашему человечку», нормальному, толковому адвокату, — и уже следующее заседание будет проходить под нашими прапорами. И туда смогу попасть — даже я.