Светлячки и роботы
Шрифт:
«Какие бактерии используют на заводе для переработки пластика?»
«Ideonella sakaiensis».
«Зачем нужна переработка пластика?»
«Переработка пластика позволяет уменьшить количество трудноразлагаемых отходов»
«Переработка отходов – это хорошо или плохо?»
«В тексте нет достаточной информации»
Сергей нахмурился и скопировал тот же вопрос.
«Переработка отходов – это хорошо или плохо?»
«Деятельность по обеспечению повторного использования мусора в народном хозяйстве необходима для получения сырья, энергии и материалов. Увеличение ресурсов – это хорошо. Переработка отходов с помощью бактерий –
– Опять ошибка! – вздохнул Сергей, по инструкции переходя после двух неудачных попыток подряд к следующим вопросам. – Старайся лучше, пожалуйста. Я же знаю, ты справишься!
По возвращении домой инженер всегда уходил к себе в кабинет, где в одиночестве продолжал работать, читать книги или смотреть фильмы на проекторе. Засыпал он где-то под утро там же, на мягком кожаном диване под надежно закреплённым на стене мачете – тем самым подарком на юбилей, который больше всего нравится самому презентующему. Со звонком будильника Сергей быстро приводил себя в порядок и уходил, чтобы позавтракать в кофейне. Но в этот раз привычный сценарий оказался неожиданно нарушен. Только инженер устроился в любимом кресле, чтобы прочесть диссертацию коллеги, как дверь кабинета открылась, и в нее робко заглянул мальчик лет пяти.
– Здравствуйте, Сергей Васильевич! – старательно выговаривая букву «р», сказал он.
Инженер удивленно поднял глаза. Жена и сын жили с ним в одном большом частном доме, но встречаться с ними приходилось реже, чем соседям по коммунальной квартире. Семья уже давно привыкла не мешать ему – до такой степени, что даже родной сын обращался к отцу по имени и отчеству.
– Сергей Васильевич, я кушать хочу.
– Попроси маму, она тебя накормит, – спокойно ответил Сергей.
– А мамы нет.
– Как нет? А где она?
– Ушла.
– Когда?
– Еще вчера. Сказала, что вы обо мне позаботитесь.
Отложив диссертацию, Сергей вышел и направился по длинному, покрытому паркетом коридору в сторону спальни жены. Мальчишка тихонько засеменил следом. Небольшая комната с голубыми обоями оставалась все той же, какой он ее видел, когда заходил сюда в прошлый раз, пять с лишним лет назад, в день, благодаря которому появился на свет его единственный сын. Кровать была аккуратно заправлена, цветы на подоконнике, хоть и слегка погрустнели, держались стойко. Шкаф с вещами был пуст. На прикроватной тумбочке лежала смятая записка, больше похожая на черновик. В ней было всего три слова: «Я же говорила».
Сергей с усилием напряг память, чтобы понять, что жена имела в виду. В голове всплыл один из их давних разговоров. «Если я исчезну, ты даже не сразу это заметишь», – сказала тогда жена. Неужели… Нет, это был бы слишком очевидный смысл. В записке явно заключалось нечто большее – Серей был в этом уверен, потому что, несмотря на последние пять лет непрерывной работы, хорошо знал свою жену. Она была не из тех, кто станет унижаться, выпрашивая внимание подобным образом.
Держа записку в руках, Сергей хмуро направился к себе, и только спустя какое-то время заметил, что мальчишка так и мнется на пороге, не решаясь потревожить его во второй раз. Он был очень похож на мать: русые, слегка волнистые волосы, тонкие ручки, изящные черты. Только глаза ему достались от отца – ярко-голубые, сияющие, как два аквамарина под солнечным лучом.
– А, ты же голодный. Пойдем, включим Веру Михайловну.
Вера Михайловна была роботом, состоящим всего
Продукты из холодильника уже лежали внутри очерченных границ стола, входящих в поле зрения робота. После нажатия кнопки «Легкий ужин» механические руки пришли в движение и начали готовить две порции яичницы с сосисками. Пока сын завороженно следил за действиями Веры Михайловны, Сергей отошел к окну и позвонил теще.
– Добрый вечер. Скажите, где сейчас может быть ваша дочь? – он всегда предпочитал короткие пути, особенно когда рядом шли те, с кем идти не особенно хотелось.
– О, смотри-ка ты, про жену вспомнил. Совесть замучила, что ли?
– Знаете или нет?
– Да как у тебя только язык поворачивается спрашивать, паршивец! Даже говорить с тобой не хочу!
Инженер положил трубку. Вера Михайловна отсчитывала время идеальной прожарки, яичница белела, сосиски кипели, приковывая голодный взгляд мальчика и распространяя манящий аромат копченостей. Сергей вспомнил, как когда-то давно шел по улице между зданиями «ЗАСЛОНа». По пути ему встретилась жена – тогда еще просто коллега – и они продолжили путь вместе. Инженер, как обычно, молчал, а женщина разглядывала облака. «Смотрите, вон то похоже на сосиску! А вон то – на глазунью, – сказала она, пытаясь усмирить непослушные волосы на весеннем ветру. – Знаете, что это значит?». «Что?» – недоумевая, спросил Сергей. «Что нам уже пора на обед!» – ответила она.
Неуловимая улыбка на долю секунды мелькнула на хмуром лице – совсем как та яркая вспышка изнутри черной дыры. Это было приятное воспоминание. Но в записке говорилось точно не об этих словах.
На столе уже стояло две тарелки с ужином. Инженер сел за стол и принялся есть, но сын только уныло смотрел в тарелку, болтая ножкой.
– Ты почему ничего не ешь? Сам же жаловался, что голодный.
– Мама всегда играет со мной за ужином в «Восток-1».
– В «Восток-1»? Это как?
– Ну, вилка – это ракета, а рот – космос… – объяснил мальчик, искренне удивляясь, как такой умный взрослый может не знать простые правила самой интересной игры.
Вздохнув, Сергей взял вилку, поддел на нее желток и дал старт космическому полету.
– Ой, у вас кусочек упал! Ракета сломана!
– Ничего подобного. Это первая ступень отделилась. Жуй давай.
Обрадованный сын проглотил яичницу и потребовал новый этап космической гонки. Пришлось в ускоренном режиме провести еще двенадцать успешных запусков. Одна вилка из-за этого получилась особо тяжелого класса.
– Не хочу! Это уже не «Восток-1», – покачал головой мальчик. – Это «Ангара-А5».
– Будешь вредничать – прилетит «Энергия», – строго сказал Сергей, в глубине души радуясь тому, каким смышленым растет сын.
Мальчишка, осознав угрозу, прилежно проглотил порцию.
– Все, я наелся! А завтрак будет?
– Я уйду рано, включу Веру Михайловну перед уходом. Каша остынет, но на работе мне некогда запускать ее удаленно.
– Некогда? Значит, вы и Бублика не кормили! – испугался сын.
– Какого еще Бублика?
– Вот этого! – мальчик сполз с табурета, подошел к отцу и вынул у него из кармана пиджака старенькую игрушку-тамагочи, которые были популярны лет пятьдесят назад.