Светлые очи мага Ормана
Шрифт:
– А что значит, пьяные?
– недовольно буркнул хоббит.
– То есть как, что значит?
– оторопел Сергей.
– У вас что нет алкоголя?
– А что такое алкоголь?
– Ну пиво, водка, вино, коньяк, шампанское… Эль, на крайний случай.
– Никогда не слышал ни о чем подобном, - кажется, Ут пожал плечами.
– А зачем эти напитки?
– Мама миа! У них нет алкоголя. Полный звиздец. Алкоголь это… Это… Когда тебе холодно - он согревает. Когда тебе грустно - поднимает нстроение. Когда хочешь спать - примешь его и зовет на подвиги. Когда стесняешься - одна бутылка - и ты готов станцевать
– Согревает и придает сил сифри, - заметил хоббит.
– Для остального есть музыка и танцы. Правда, я не знаю, что такое стриптиз…
– Сифри это красный напиток что ли, который вы нам давали? Да нет, это не то, - разочарованно протянул Серый.
– Его и пить надо наперстками, а это бутылками. И там такое комплексное действие. Не что-то одно, а все сразу.
– Ага, - не выдержал мент.
– Не забудь еще упомянуть, что это комплексное действие вызывает привыкание. Так что каждый раз доза нужна больше и больше, на утро после него страшно болит голова, разрушается печень, а когда тянет на подвиги, часто не можешь различить, где свои, где чужие и убиваешь всех подряд.
– Слушай, ты чё, ко всем своим грехам еще и язвенник-трезвенник? Не пьешь не капли?
– Пью. Иногда. Так что этот грех можешь мне отпустить. Я просто для полноты картины добавил. А то тебе послушаешь, надоевшую рекламу вспомнишь. “Петр первый” - всегда впереди. С нашим линолеумом у вас в доме будет царить гармония. А на самом деле - съел масло “President”, но президентом так и не стал. Выкурил пачку сигарет “Attache”, но атташе из меня так и не получилось. И только когда выпил пиво “Kozel”, то почувствовал, что вроде начинает действовать…
– Самокритично!
– хмыкнул Серый.
– Все-таки, - подвел итог Ут, напряженно слушавший их дискуссию, наверно, хорошо, что у нас нет лакоголя… ну вот этого напитка. Мне показалось, что минусов больше.
– В твоей фразе - авторитетно заявил Сергей, - ключевые слова - “наверно” и “мне показалось”.
Зубы Сергея начали выдавать дробь одна лучше другой, словно самый быстрый в мире дятел, выдалбливал личинок из-под коры дерева. Потом и озноб начал бить. Наконец Серый не выдержал - вскочил и застучал в дверь:
– Эй, начальник, градус давай.
Все замерли. Но охранников с той стороны, то ли не было, то ли они просто не стали отвечать. Серый стукнул еще несколько раз. Напоследок бессильно пнул дверь ногой.
– Не стоит, - маленькая рука легла на локоть.
– Когда у воина…
– Да помню, помню я про долготерпение. Я так посмотрю вам всем так хорошо, и ничего не надо. Тораст репетирует, Влад как с утра колес глотнул, до сих пор под кайфом. Ты, Ут, готовишься к долгому переходу? А я вот сейчас умру от скуки, холода и голода.
В ответ только пение, шлепанье и покашливание.
– Друзья называется!
– Нужно потерпеть, - еще раз наставительно произнес Ут.
– А я так надеялся, что ты что-нить новенькое скажешь!
– Сергей снова сел на корточки и уставился в темноту.
Через какое-то время раздалось скрип и шуршание выдвигаемых засовов. Дверь распахнулась, в камеру упал прямоугольник света. Пленные прищурились от неожиданности. Вошли эльфы с луками. Острые кончики стрел уставились на них. Один так точно в глаз Серому целится. Пацан даже глаза скосил,
– Неужели!
– воскликнул он, и попытался встать, но стражник резко оборвал его:
– Сидеть!
Парень прижух. Эльфы вышли, дверь захлопнулась, забирая единственный источник света. Они на ощупь нашли тарелки. После суток голода, растительная пища исчезла, словно была миражом, не принеся ни тепла, ни сытости.
– За что не люблю вегетарианцев, так это за то, что они едят еду моей еды, - пробурчал Серый, как только тарелка опустела. Какие же они все-таки жадные, эти эльфы. Одежды не дают, покормить нормально не могут.
Ответом была тишина. Чтобы как-то развлечься, он стал крутить тарелку на полу, пытаясь заставить ее вертеться на ребре. Минут через пять послышался звон - тарелка разбилась.
– Дикари, - раздалось ворчание из-за двери. Сергей съежился. Он и не подозревал, что здесь такая слышимость. Впрочем - успокоился он себя - все равно эльфы его не понимают.
– Пока не спишь, разомнись, - сурово обратился к нему Влад.
– Походи, попрыгай. И возьми мою рубашку.
– А ты?
– Мне все еще жарко от лекарства.
– Ну, смотри, - Серый в темноте пополз к менту. Ткнулся в него головой. Тот бесцеремонно отстранил его от себя и вложил рубашку в руку.
Кряхтя, парень стал ее вертеть в руках. Долго не мог разобраться, где верх, где низ, потом подумал, что все равно никто ничего не видит, можно одеть абы как. Наконец справился, хотел застегнуть пуговицы, потом плюнул, просто завернулся в нее, но напоследок сказал наставительно:
– Как замерзнешь - сразу скажи, - мент только хмыкнул.
– Мое дело предупредить, - добавил Серый.
Он сел и опять обхватил себя руками. Вскоре раздалось пение Тораста, но на этот раз тихое. Если не вслушиваться, - запросто можно подумать, что это колыбельная. Колыбельные всегда тягучие и заунывные. Вскоре глаза Сергея начали слипаться, ему показалось, что он нырнул в черную пропасть. Долго там барахтался: сон был беспокойный. Потом резко вынырнул в такую же тьму - даже испугался. Быстро восстановил последние события жизни и успокоился. Понял, что пробудился от холода. Растер себя руками, вспомнил, как бабушка учила: “Если мерзнешь, надо напрягать и расслаблять мышцы. Сразу согреешься”. Никогда ему это не нужно было, а теперь пригодилось. Он попробовал. Действительно стало теплее, но теперь он почувствовал, что ноги затекли страшно, стал растирать нижние конечности. Потом впал в забытье, потому что согрелся, но тесно стало. Сквозь сон сообразил, что Ут и Тораст легли рядом, согревая его. “Видела бы меня братва”, - хмыкнул он про себя, - справа маленький, слева зелененький”, но сопротивляться не стал, уснул и даже сон успел увидеть. Снилось что-то приятное, хотя пересказать увиденное Сергей бы не смог. Просто белое облако, которое медленно клубилось среди ослепительно белого неба. Облако сдувало в сторону, и Серый с нетерпением ожидал, что же откроется. Он был уверен, что откроется нечто важное… Потом невыносимо засосало в желудке, и он снова открыл глаза. Тело затекло, он осторожно, чтобы не разбудить других повернулся. Услышал в темноте движение.