Светлым по Темной
Шрифт:
Мгновенная резкая боль трансформации, волной прошедшаяся по всему телу, ни в какое сравнение не шла с мучениями, доставленными веревками и гадостной смесью, которой меня облили. Багрово-алая пелена перед глазами на сей раз рассеиваться не спешила — я знала, что это один из признаков поспешного метаморфоза, но была слишком взбешена, чтобы выжидать, пока тело перестанут выламывать трансформационные волны, а перед глазами прояснится, и едва ли не бегом рванулась к мужчинам. Надо постараться взять себя в руки и не разорвать Шерринара — сначала он должен объяснить, зачем притворялся моим другом, а оказался предателем
— Стой! Подожди! — выкрикнула одна из возящихся на полу фигур. — Не надо! Обернись!
Чего? Я, значит, обернись-отвернись, а вы, подлецы, меня тут же чем-нибудь тяжелым по затылку?! Ну уж нет, хватит, я на пентаграмме и так но самое не хочу навалялась!
Кто-то, с трудом стоя на ногах, пошатываясь и размахивая руками, попробовал преградить мне дорогу. Судя по высокому фальцету, пытавшемуся пищать какие-то заклинания, этим героем оказался Даерт. Я не оценила самоотверженного порыва и отбросила искусника в сторону одним движением когтистой, налившейся нечеловеческой силой руки. Противный крысообразник был всего тишь досадной помехой на пути к цели — ненавистному Мастеру и предателю Шерринару. Оба они сполна ответят мне за все страдания и унижения этой ночи…
Перед глазами все клубился алый туман, я по-прежнему нечетко различала окружающих, поэтому с первого взгляда не могла понять, кого схватила за грудки. Я как следует тряхнула своего недавнего палача, а ныне жертву, показывая, что шутить не намерена.
— Нет… — с трудом прохрипел мужчина. — Не надо-о… Обернись, Дивейно…
Что-о-о?! Что за поганое слово?! Разве можно так меня называть?! Вот я тебя, заразу, сейчас… Навек забудешь, как светлыми словечками обзываться и извращенно коверкать мое красивое, благозвучное темное имя! Перед глазами все плыло, руки дрожали, в висках стучала кровь, я просто с ума сходила от ярости, и моя жертва наверняка это чувствовала и понимала, что доживает последние мгновения своей никчемной светлой жизни.
— Дивена… — прошептал бедолага, обвисая в моих руках. И меня будто по лицу ударили. Багровая пелена тут же схлынула вместе с приступом дикого бешенства, я вдруг увидела, что держу за воротник Шерринара, уже и не пытающегося сопротивляться, просто обреченно трясущего головой и таращащего глаза. А в самой глубине его зрачков рождалось нечто совершенно невероятное, не похожее ни на одну из виденных мною ранее тварей: песочно-желтое, клыкастое, большеглазое, размахивающее многопалыми руками и неспешно переставляющее длинные суставчатые ноги…
Я замерла, завороженно разглядывая странное создание. А Шерринар, поняв, что сумел привлечь мое внимание, еще шире распахнул глаза и прохрипел нечто невнятное, кивая головой на что-то за моей спиной.
Я не сразу осознала, что ужасающее создание, надвигающееся на меня из зрачков искусника, не что иное, как жуткая реальность, тварь Света изначального, лезущая из своего потустороннего мира в наш. Пентаграмма все-таки открыла проход…
— Уходим, — прошипел Шерринар, ухитрившийся вырваться из моих когтей, встать и даже схватить меня за руку. — Сейчас здесь будет очень весело…
— А закрыть и запечатать проход между мирами? — поинтересовалась я, невольно подчиняясь этому приказу и начиная отступление спиной вперед по направлению к выходу из подземного зала.
— Жить надоело?
— Ага, — согласилась я. И тут же, взвизгнув, начала заваливаться на пол — под ноги подвернулся проклятый искусник Даерт, и в бессознательном состоянии продолжавший творить пакости окружающим. Шерринар твердой рукой обхватил меня за пояс, но удержать не смог и добился только того, что упали мы вместе, причем он — сверху. Прямо мне на живот, еще ноющий после той отравы, которой меня щедро облил светлый Мастер.
Я взвыла, да так, что даже надвигающаяся на нас потусторонняя тварь приостановилась, с удивлением тараща пяток своих белых глазищ навыкате. Мол, чего это вы, уважаемые? Совсем, что ли, совесть потеряли — оглушать такими воплями окружающих?!
— Помоги мне, нужно воззвать к Тьме изначальной, — задыхаясь, процедила я сквозь зубы, спихивая с себя искусника.
— Ты что? Какая Тьма? Я не…
— Если уж я во время выпускного экзамена смогла заклинание Света сгенерировать, то тебе воззвать к Тьме и подавно удастся! — злобно отозвалась я, пытаясь припомнить теорию работы с изначальными сущностями. Практики школярам не преподавали вообще. Ну да ничего, все у меня получится, жизнь еще и не тому научит!
— Я не уверен, что… — продолжал мяться искусник, шустрым тараканом переползая поближе к двери. Ага, так тебя и отпустили!
— Трус! — Мой голос хлестал не хуже боевого кнута, используемого орками и в умелых руках способного оторвать голову противнику. Шерринар вздрогнул и замедлил передвижение. — Жалкий светлый чистоплюй! Ну, где твои высокоморальные принципы и благородная готовность пожертвовать собой ради других, о которой было сказано так много красивых и пафосных слов?! Да ты только и умеешь, что болтать, а как до дела доходит — сразу же в кусты!
— Что… что надо делать? — спросил оскорбленный искусник, возвращаясь и опуская тяжелые теплые ладони мне на плечи. Я открыто улыбнулась, сверкнув клыками:
— Прежде всего — отвлечь вон ту милую зверюшку и дать мне время для обратной трансформации. А потом… Потом будешь просто повторять все за мной!
«Милая зверушка», словно услышав, что речь идет о ней, трогательно взревела. Да так, что с потолка посыпался мелкий мусор, едва не запорошивший мне глаза. А потом одним ловким ударом сшибла с ног начавшего подниматься Мастера и легко подняла его одним из странных отростков, служащих ей, по-видимому, как конечностями, так и органами обоняния. Я отвернулась — с одной стороны было страшно, а с другой — для трансформации требуется абсолютная сосредоточенность и полное отсутствие внешних раздражителей.
Слишком поспешное превращение в человека тоже не слишком-то приятно, но проходит все же легче, чем боевой метаморфоз. Поэтому очухалась я всего лишь через какую-то минуту и сразу же вскочила на ноги, стараясь не смотреть в сторону потусторонней твари, с утробным ворчанием поедающей моего работодателя. Ну что ж, остается только надеяться, что через проход между мирами не полезут ее милые родственники, друзья и знакомые…
— Постарайся не думать ни о чем, — начала я руководить действиями Шерринара, бестолково уставившегося на то, что осталось от нашего начальника. — Состояние должно быть примерно таким же, как если бы ты взывал к Свету. Вот только вместо радости в душе нужно сконцентрировать равнодушие и любовь к себе.