Светлым по Темной
Шрифт:
Мастер, коршуном бросившись к месту происшествия, явно решил, что темная жертва сбегает, но увидев, что произошло, громко захохотал. Шерринар поддержал веселье начальства кислыми улыбками и принужденным смехом, зато уж Даерт завывал так, что волки обзавидовались бы. Все мужчины — страшные неженки… То ли дело мы — девушки! Да нам даже выносить и родить потустороннюю тварь — тьфу, раз плюнуть!
Пока Мастер ехидничал над охающим и кривящимся Даертом, а Шерринар делал вид, что пытается оказать коллеге посильную помощь, я, поняв, что от меня отвлеклись, с грехом пополам перевернулась на бок и попыталась скатиться с алтаря. Пускай мне даже голову оторвет какой-нибудь магической гадостью, на которую не поскупились коварные искусники — это в любом случае лучше, чем исполнять роль
Ни головы, ни чего другого мне, паче чаяния, не оторвало. Заклинание даже позволило мне неуклюже брякнуться на пол и, держась за свое недавнее ложе, встать на ноги. И даже сделать несколько шагов. И только потом потянуло назад. Я с готовностью запрокинула голову, ожидая мученической кончины, но ее не последовало — магия омерзительного Шерринара бережно и нежно, как руки возлюбленного, приподняла меня над плитами пола и осторожно уложила на надоевший мне до тошноты алтарь. Трясясь от негодования, рванулась, и вдруг почувствовала, как ногти чуть-чуть, самую малость, но все же удлинились и заострились. Неужели Увилла услышала мои молитвы?
Злобно ухмыльнувшись, я прекратила все попытки сопротивления и даже постаралась улечься поудобнее, копя силы. Ничего, мои дорогие, мы еще посмотрим, кто кого! Говорят, шрамы украшают мужчину… Ну что ж, тогда у вас троих есть все шансы стать первыми красавцами Светлой Империи! Даже если и не вырвусь, то такие памятки на лицах о себе оставлю — мама не горюй!
Тем временем, кое-как утешив скулящего Даерта и вроде даже не заметив моей маленькой стычки с заклинанием, искусники и Мастер все втроем переместились к пентаграмме и принялись устанавливать на концах ее лучей черные свечи. И вот тут-то я окончательно поняла, что все это всерьез, Из меня в самом деле собираются сделать мать стража нового порядка. Причем мое мнение по этому деликатному вопросу отчего-то никого не интересует. Ну да ладно, я девочка сильная, при необходимости смогу и себе горло разорвать… наверное.
Закончив приготовления, мужчины вновь переместились к алтарю и смущенно затоптались вокруг него. Я благодушно взирала на них снизу вверх, как покоящаяся в постели дама — на бестолковых слуг, ожидая, что же они предпримут. В конце концов Мастер, возложив на себя полномочия командира сомнительного действа, вздохнул:
— Нужно перенести ее на пентаграмму. Я даже кивнула, соглашаясь с этим многомудрым суждением. И впрямь нужно. Ну, раз-два, взяли!
Именно эту команду и отдал противный мужик своим подчиненным. Те, правда, не торопились выполнять повеление и неуверенно мялись рядом, небось, раздумывая, не зря ли они влезли в это дело. У Даерта распух нос. Да-а, неслабо я его!
— Может, сначала раздеть ее? — предположил Мастер. — Все равно ведь когда-нибудь придется.
Я сразу же напряглась, и это не осталось незамеченным.
— А веревки снимать? — поинтересовался крыс, опасливо ежась под моим ненавидящим взглядом, коим я по очереди буравила всех троих, намекая, что такое самоуправство может закончиться очень и очень нехорошо.
— Разумеется, идиот! — потеряв терпение, рявкнул «командир». — Как же иначе ты с нее рубашку стянешь?!
— Э нет, я пас! — тут же попятился Даерт, для пущей убедительности размахивая руками. — Мы так не договаривались — темных дрессировать! Я к этой бешеной кошке близко больше не подойду, тем более если она без веревок будет! Вдруг опять кусаться бросится? Да еще заразит чем-нибудь?!
Я, устав слушать о себе в третьем лице, решила выразить свое мнение по данному вопросу и подтвердить его худшие опасения:
— Попробуй только тронь, умник! Руки откушу и туда, откуда ноги растут, вставлю!
— Вот видите! — восторжествовал трус, обрадованный столь неожиданной поддержкой в моем лице, — К ней же подходить опасно! Того и гляди бросится!
И брошусь, не сомневайся!
— А никто и не обещал, что все будет легко и просто, — злобно прорычал Мастер. Сам он, впрочем, вдохновлять подчиненных примером личного героизма не спешил — тоже боялся, что я вздумаю его атаковать. Три здоровых мужика, нерешительно топчущиеся вокруг связанной, лишенной магической силы девушки, представляли собой столь уморительное и жалкое зрелище, что я едва не разразилась издевательским хохотом. Да они же попросту трепещут! Лестно, провалиться мне в Свет!
— А может, потусторонняя тварь… Ну, сама… сам как-нибудь, а? — с надеждой предположил Шерринар, тоже не жаждая браться за мое разоблачение.
Высказанная идея пришлась по вкусу всем: Даерт и Мастер дружно закивали, а я облегченно выдохнула, поняв, что прилюдный позор откладывается на неопределенное время.
Когда меня грубо, как мешок с трухой, подхватили за плечи и щиколотки и поволокли на пентаграмму, я мысленно пообещала себе страшно отомстить за столь дерзкое обращение. И уже только ради этого стоит попытаться выжить в безобразном действе, на участие в котором меня обрекли эти изверги и жадность темного Мастера, хладнокровно продавшего свою ученицу за три с половиной сотни золотых…
Светлые! Это, называется, светлые! О, Увилла, и они еще смеют осуждать темных! А сами-то, сами! С виду добренькие, ласковые, вежливые, а на деле хуже голодных василисков! Гадюки… гадюки в шоколаде!
Пентаграмма оказалась великовата — мое вытянутое в одну линию тело, по-прежнему перевязанное веревками, как подарочная коробка — лентами, разместилось ровно в центре, причем затылок и ноги не доставали до границ круга, заключавшего в себе пятиконечную звезду. Надо же, незадача какая!
Примерно в этом же духе высказались и огорченные мужчины, покачивая головами. Потом немного поперетягивали меня то в одну, то в другую сторону, стремясь найти золотую середину. Так ее и не найдя, они заметно расстроились и воззрились на меня, словно это я все нарочно подстроила. Я, скрывая испуг, смогла даже вызывающе улыбнуться, показывая, сколь невысокого мнения о мужских мыслительных способностях и слабой подготовительной работе. Вот если бы этот ритуал проводили женщины, то они бы точно все до дюйма рассчитали — и размеры пентаграммы, и рост жертвы, и даже длину свечей, дабы они не погасли в самый неподходящий момент.
Обидевшиеся чернокнижники, посовещавшись, решили, что «и так сойдет», и принялись вытаскивать из ниш всевозможные предметы, необходимые для проведения ритуала — какие-то чаши, горшки, флаконы, мешочки, а также внушительных размеров кинжал и медный треножник, изукрашенный искусным литьем и камушками. Я со все возрастающим беспокойством следила за этими приготовлениями. Похоже, ритуал все-таки состоится. Если, конечно, не произойдет чудо.
Шерринар скользнул взглядом по периметру пентаграммы и томно опустил ресницы. Свечи дружно вспыхнули и даже слегка затрещали, как подкармливаемый смолистыми ветками костер. Я, беспокоясь за целостность прически (если можно назвать этим громким словом распущенные, спутанные со сна пряди), дернулась и, изгибаясь, как гусеница, переползла подальше от огня. Но искусники этого однозначно не одобрили: с руганью и возмущенными восклицаниями они тут же коршунами ринулись к моему несчастному телу, но остановились на краю пентаграммы, будто не решаясь переступить через высеченные в полу линии, и начали наперебой давать мне советы и указания, как правильнее улечься. Я внимала, но проявляла несознательность и этим распоряжениям следовать вовсе не собиралась. В конце концов, пусть мои магические силы и пропали невесть куда, зато общечеловеческие качества вроде вредности и ехидства меня не оставили.
— Надо ее развязать, — сообщил результат своих измышлений озадаченный Мастер. В глазах искусников явственно промелькнуло: «Тебе надо — ты и рискуй здоровьем». Возмущенный пренебрежительным отношением к общему делу, Мастер упер руки в бока и грозно нахмурился. Его подельники, секунду подумав, ответили тем же. Ух ты, а тут, похоже, свара назревает! Ха, вот здорово было бы, если бы они друг друга поубивали или хотя бы поранили, а я тем временем тихонечко уползла бы с этой «веселенькой» напольной картинки и драпанула, куда глаза глядят!