Светлый импульс
Шрифт:
Я некоторое время преследую кого-то из них, затем нагибаюсь, подбираю брошенную планшетку, бросаю вслед. Очень успешно ударившись в спину хозяину, планшетка падает и разбивается. Но парень не оглядывается и шага не замедляет.
Проходит несколько дней.
На сей раз меня не догоняет наказание от отца или проректора. Все участники того события, не сговариваясь, решили молчать. И меня это полностью устраивает.
Тем более что близятся выпускные тесты, за ними маячит распределение на практику.
Все ходят взволнованные.
Отец занят устроением мероприятий, подготавливает специальные средства для обеспечения честного и беспристрастного прохождения заданий. Предстоят как теоретические, так и практические экзамены. Если для первых достаточно всего лишь удобного помещения, то для вторых нужен целый полигон, с завесой безопасности, различными охранками и контролем над возможными ошибками.
Меня совершенно не волнуют мои результаты. Я даже не делаю попытки подсчитать баллы, заработанные мною на занятиях в течение года.
Мне тоскливо и плохо, но при этом в душе моей до сих пор царит странная, практически ничем не обоснованная… надежда. Она греет меня, обнимая заледеневшее сердце, обдувает тёплым ветерком лицо и помогает жить дальше.
Мысли в голове крутятся разные. Я всегда чувствовал, что отличаюсь от других. Отличаюсь образом мыслей, характером, привычкой к самокопанию и рефлексии. Но сейчас понимаю, что дело не только в этом. Я со всей ясностью убеждаюсь, что не обманывался, подозревая с собой неладное. Мне действительно нравятся мужчины.
Мне импонирует эта определённость, осветившая бытиё. В то же время, сделанный вывод обещает дополнительные проблемы в жизни, которая и без того не может считаться лёгкой и приятной.
В небольшом поселении Диска, несмотря на внешнюю цивилизованность, сохраняются почти пуританские нравы, ограничивающие возможность проявления чувственных удовольствий. Конечно, подчиняются этому не все. К примеру, родители мои очень явственно любили друг друга, даже целовались, может быть, даже сексом занимались, но только дома и наедине.
В столичном городском комитете председательствует группа всё-осуждающих-людей, моралистов и святош, которые поддерживают отказ от секса не только из-за гигиенических соображений. Они считают, что человек должен как можно дальше уйти от животного образа жизни, отказаться от инстинктов и низменных потребностей, тем самым приближая себя к передовой науке и прогрессу. Они презирают несдержанность, отрицают проявления страсти и любви. Они считают, что пара людей должна создавать союз только из-за бытового удобства, чтобы разделить обязанности, и более эффективно содержать хозяйство. А если между ними есть ещё и чувства – так это странно и несовременно. И это речь про самую обычную, гетеросексуальную пару.
Что же было бы с парой гомосексуалистов, и представить сложно.
Собственно, они осуждают любой выбор и пытаются максимально некорректно высказать своё мнение, и уж точно напали бы на любого человека, посмевшего заявить, что он хочет жить и строить семью не с женщиной, а с мужчиной.
Но даже если человек решит не выделяться и остаться одиноким – его всё равно осудят. Ведь считается, что одиночное проживание человека – это нецелевое расходование его собственных возможностей, а также бесполезная трата на него ресурсов Диска. Именно поэтому надо мной иногда посмеивались, предрекая, как я буду жить один, испытывая давление и осуждение, не в силах найти кого-то даже просто для вида. Ведь никто не согласится жить с таким неудачником, как я. В этом не сомневались ни мои враги, ни даже я сам.
Здесь не существует никакой пропаганды гомосексуализма, более того, никто не говорил мне даже о возможности возникновения таких чувств.
И винить мне некого, кроме своей природы.
Я почувствовал это в себе сразу, как только вырос. Вот просто взял и влюбился, как и все подростки моего возраста, вот только не в одноклассницу, а в одноклассника. Та детская влюблённость прошла через полгодика, а вот подозрение в своей «ненормальности» – осталось. И именно об этом хотел поговорить с родителями в тот злополучный день рождения. Но не успел.
Теперь же, когда мой вывод укрепился в многократной прогрессии, я намерен хранить его в секрете, чтобы не загреметь в психотерапевтический бокс на пару недель.
Мне нравятся мои чувства, и я совсем не хочу от них «излечиваться».
Сидя в гостиничном номере на Земле, я посмотрел огромную кучу передач и шоу, в том числе и на ЛГБТ-тематику, и теперь знаю, что вовсе не являюсь больным или извращенцем. Это не выбор, я родился таким. Да, я отличаюсь от большинства, но это не делает меня хуже.
И кроме всего прочего, я осознаю, что не просто увлёкся, а по-настоящему влюбился.
Должно быть, любовь – странное и разностороннее чувство, которое каждый человек трактует по-своему. Для меня она – странная, чуткая, возникшая самостоятельно и резко, неожиданно и необъяснимо. Мне не понадобился долгий процесс узнавания человека. Оказалось, что достаточно ощутить внезапное притяжение, и я очаровался его личностью чуть ли не с первых слов общения.
Итак, я не разделяю массовую истерию по поводу приближающихся экзаменов. Меня не волнует ни теоретический тест, ни практический.
Меня не волнует даже проверка на магические способности, где будут определять, есть ли среди нас будущие Магистры.
Вместо того чтобы почитать учебники, играю в онлайн-игру на планшетке и болтаю в чате с теми редкими смельчаками, которые предпочли такое же занятие.
Но в итоге экзамены я всё-таки сдаю.
Правда, балансируя на границе отметки «удовлетворительно», но это уже незначительные детали.
***
Завтра предстоит чертовски важный день, и готовлюсь я к нему в своём собственном, неповторимом стиле (за который, разумеется, уже не раз себя проклинал). А именно, не сплю всю ночь, просматривая развлекательные бессмысленные программы, и поедая всухомятку печенье.