Свето-Тень
Шрифт:
Как в старые добрые времена, вслед за моим пробуждением явилась Арна с подносом фруктов и кофе, который вообще-то на Консуле никогда не пользовался особой популярностью - до моего появления. По слухам, теперь он вошел в моду.
Я в очередной раз повествовала о своих приключениях, исподтишка разглядывая подругу. За время моей отлучки с Консула она изменилась, посерьезнел взгляд, проступила некая новая пластика движений, даже волосы были собраны в пучок, чего я прежде никогда не замечала за Тайли.
Вечная девушка-ребенок уступила место молодой женщине. И я не
Она слушала меня внимательно, изредка кивала, ни разу не перебила, только при упоминании темных потоков слегка скривилась.
– Тот обряд, что ты проводила над Сэром Брендоном, он тоже был темным? Никогда не слышала о подобном.
И тут меня прорвало. Арна получила в ответ бурную, насыщенную тираду, в которой фигурировали: потомственные ворожеи из Вологодской глубинки, темный маг Завулон, недифференцированность обрядов в доклассовом обществе и, до кучи, христианские младенцы. На русском.
На удивление, Тайли прекрасно меня поняла. И заплакала.
Я дернулась, чтобы обнять ее, успокоить, но она отшатнулась от меня, смахивая слезы.
– Все в порядке. Я плачу от радости. Сэр Брендон сегодня очнулся. Я так виновата…
Я вскочила, как была, нагишом. Помогло! Бредовая волшба с кровопусканием, навеявшая ассоциации с синей Гусеницей, курящей кальян на шляпке гриба (кланяюсь в пол гению Льюиса Кэрролла, профессора математики), она сотворила чудо! Очнулся! Слава Гусенице, Фтэрху и Старейшим!
– Как он? К нему можно?
– Тебе - да. Твое имя было первым, что он произнес. Так мне сказали. Это все, что мне известно, прости.
Я звонко поцеловала в щеку Арну, не замечая - или не желая замечать - странной поволоки в ее глазах.
– Тут остались еще мои платья? Надо бы подобрать что-то посимпатичнее.
Сердце пело: получилось!
Коридоры дворца с бесчисленными гобеленами, статуями, букетами живых цветов в вазонах и прочими красотами будто проносились мимо меня, а не я торопливо шла по ним. Не бежала лишь потому, что в платье и на каблуках неудобно бегать.
Шла к Брендону.
Все прочее перестало быть существенным. Криоги, предательства, друзья и враги, загадочные предсказания Дайр'Коонов, предостережения Стража-Предначертания. Все важное и не очень осталось за прозрачным, но крепким стеклом. По эту его сторону были серые глаза Брендона, и я что угодно отдам, только бы в них вновь заиграло весеннее солнце!
По дороге я успешно пресекла два покушения (обрушившийся на мою голову потолок буквально в дюжине шагов от моих апартаментов едва ли был случайностью), и если с потолком пришлось повозиться, водворяя его на место и воссоздавая заново структуру вплоть до лепнины, то незнакомого служителя, вознамерившегося меня пристрелить, я, не мудрствуя, отдала на растерзание Фтэрху. Очень уж понравился дракончику приказ:
– Фтэрх, жги!
Разве могла я не порадовать крошку?.. Хотя сажа и копоть на белых стенах смотрелись потом не слишком эстетично. Перепуганного же до икоты душегуба пришлось зашвырнуть экстренным порталом в Ривал - охлаждаться и думать над своим поведением. Из доброты душевной выбросила я его не на стремнину, а к бережку, чтобы не утоп ненароком…
Будучи раздосадованной нежданными заминками, я едва не снесла телохранителей перед входом в покои Брендона (ничего, их позже наверняка откачали). Затем пришлось разгонять кудахчущий медицинский персонал, развивший бурную деятельность теперь, когда Император пришел в себя. Когда же укоризненно хмурящиеся медики покинули помещение, я пооткрывала все оконные панели, предварительно усилив внешнюю защиту, и только потом позволила себе встретиться взглядом с Брендоном.
До сих пор бледный, как оголодавший вампир, он уже не был пергаментно-серого цвета. Хорошо. Глаза, чуть печальные, но осмысленные. Видящие. Еще лучше.
– Пациент скорее жив, чем мертв, - констатировала я итоги осмотра.
– Да? Меня только что пытались убедить в обратном, - его голос был слабее прежнего, но все так же ласкал слух.
– Эти-то? Кто б сомневался… Ты больше слушай всяких изуверов, косящих под врачей - у них же во взглядах прямо плещется жажда убийства!
– неся эту ересь, я пыталась его хоть немножко взбодрить. Боюсь, не особо успешно…
– Поможешь встать? Пока никто не видит.
Вместо ответа я подошла и протянула ему руку. Брендон - не из тех, кто может беспомощно лежать в постели в окружении гиперзаботливых медиков. Он - человек действия, и лишняя опека только угнетает его.
Он почти не опирался на меня, только вздувшиеся вены на шее выдавали его напряжение. И невнятно-бежевая хламида смотрелась на нем нелепо…
– Во что они меня обрядили?
– задался тем же вопросом Брендон.
– Лучше не спрашивай. Клоунский костюм - и тот бы выглядел пристойнее.
Как же хорошо я его понимаю… Прямо как сестра-близнец.
Сестра. Пора бы уже привыкнуть к этому, и только этому, статусу.
Мы дошли до кабинета, в котором когда-то спорили с Рэйной о дате ее свадьбы с новоявленным Императором. Брендон грузно осел в кресло.
– Просить тебя принести мне одежду я не буду, - усмехнулся он.
– Вот еще! Сам сходишь, но сначала мы пообщаемся. Потерпи неудобства, пожалуйста.
Я присела напротив.
Это было бы слишком унизительно для тебя, знаю. Ведь и я, едва придя в сознание после операций, ползла за своей косметичкой. Никто не должен видеть твоей слабости, даже самые близкие. Ты - Император.
– Это ведь ты меня откачала? Мне кажется, я видел тебя во сне…
И снова сны! Не многовато ли?
– Угу. Он выдался у тебя долгим. Расскажешь содержание?
– Чем обоснован интерес?
– Сведения. Любая зацепка может указать на составителя проклятия.
– Сначала ты скажешь мне, как сняла его.
В голосе - решимость. Как ни странно, наша словесная пикировка давалась мне, здоровой и бодрой, гораздо сложнее, чем только-только очухавшемуся после комы Императору. А легкий налет недоверия на каждом его слове неприятно щекотал мне нервишки…