Светская дурь
Шрифт:
Питер Педжет поднялся, чтобы ответить. С момента его несчастного случая прошло уже несколько дней, и он чувствовал себя значительно лучше. Он знал, что с точки зрения процентажа его шансы очень хороши. И также он знал, что, если его надежды сбудутся и он окажется чист, тот момент ужаса, когда его прижало к наркоману Роберту Нанну, обернется самой большой удачей, которая с ним только случалась.
– Я хочу поблагодарить моего достопочтенного друга, министра внутренних дел, но с сожалением должен заметить, что он ошибается. Наилучшие пожелания этой палаты, которые я принимаю с величайшей благодарностью, – это не единственное,что вы можете сделать. Вы можете также поддержать мой законопроект!
Бордель,
Девушка из Венгрии протянула одеяло Джесси, которая лежала и тряслась на своей койке.
– Возьми, пожалуйста, тебе очень холодно.
– Спасибо тебе. Большойе спасибо.
Джесси всю ночь дергалась и шмыгала носом. К счастью для нее, остальные девушки были слишком усталые или накачанные наркотиками, чтобы сильно сердиться на это и на ее постоянные походы в туалет. У Джесси лило из носа и из глаз, ее одежда намокла от пота, и отчасти поэтому она так дрожала. Ее трясло, она бредила, но даже в этом состоянии она помнила, что, если кто-нибудь из ее мучителей находится рядом, она не должна выдавать своих симптомов. Они сразу поймут, в чем дело, и не одобрят ее действий. Наркотики играли центральную роль в сохранении порядка и покорности в доме. Меньше всего на свете Голди и его помощники хотели, чтобы девочки настолько пришли в себя, чтобы начать думать самостоятельно. Каждый раз, когда ее мучители приходили, чтобы забрать ее на работу или предложить еду или наркотики, она старалась казаться обдолбанной и счастливой. Это достигалось неимоверным усилием, поскольку все ее тело, казалось, жаждало выдать ее в любой момент. Ее рот зевал, даже когда она не была уставшей, ее бросало то в жар, то в холод, она мерзла и потела одновременно. Мышцы болели, кости и суставы ныли, и она боялась, что началось воспаление. Руки дрожали и дергались, когда она лежала на койке или когда клиенты лежали на ней. Она страдала от внезапных и мощных приступов беспокойства, за которыми следовали приступы ярости, и ей хотелось броситься с кулаками на любого мужчину, который в тот момент платил за нее. Но каким-то образом ей удавалось контролировать себя и даже не забывать надеть презерватив на клиента.
У нее были два союзника, хоть и невидимые, которые помогали ей. Две девушки. Мария, которую увели, когда она защищала свое имя, и девушка, которой раньше была Джесси.
Студия программы Майкла «Парки» Паркинсона, телецентр Би-би-си
– За прошедшие несколько недель мой следующий гость поднялся из относительного сумрака рядовых членов парламента и был признан одним из ведущих политиков нашего времени. Это человек, который практически единолично вывел нацию из апатии в отношении, возможно, важнейшего вопроса, с которым наше общество столкнулось сегодня. Вопроса наркотиков. Этот человек, разумеется, не кто иной, как достопочтенный Питер Педжет, член парламента.
Наблюдая за ним на экране монитора в фойе, Саманта чувствовала силу любви, которую едва могла вынести. Он был не просто ее любовником; он был ее героем. Великим человеком, поднявшимся на великую битву.
Он был ее отцом.
Питеру аплодировали, когда он спускался по знаменитой лестнице. Парки тепло обнял его, и Питер очень высоко оценил этот жест.
– Итак, Питер, добро пожаловать на шоу. Вы слышите, как все рады вас видеть.
– Да, это очень приятно, отличная встреча. Спасибо.
– Да, жаль, мне так не аплодируют. Единственное, что я слышу: «А-а, это опять он…» Но эти аплодисменты никогда еще не были более заслуженны, потому что у вас хватило смелости нарушить одно из величайших табу общества, и вы заставили нас всех думать, честное слово.
– Я просто высказывал свою точку зрения, Майкл. Иметь такую возможность – это привилегия.
– И вы заплатили высокую цену за эту привилегию. Я, разумеется, говорю о том ужасном происшествии. Оно изменило вашу точку зрения? Полагаю, должно было.
– Да, Майкл, оно даже укрепило мое абсолютное убеждение, что война против наркотиков проиграна
– Все наркотики? Без исключения? Крэк-кокаин? «Лед»?
– Все наркотики, Майкл. Полумеры, декриминализация наркотиков и так далее только усугубят ситуацию.
– Вы противостоите частичной декриминализации?
– Конечно. Криминальное сообщество видит слабость и использует ее. Они идут в районы, где полиция принимает так называемый «ненавязчивый» подход, и используют ниши, чтобы продвигать более жесткие наркотики. В конечном счете идея легализации безвозвратно дискредитирована, и реакционные голоса в прессе говорят: «Видите! Мы сделали марихуану более доступной, и тут же начали продавать больше героина».
– То есть вы утверждаете, что это все зря?
– Да, это же очевидно, Майкл! Полумеры – это то, что мои дочери любят называть «полным отстоем». Они абсолютно бесполезны, хужечем бесполезны. Конечно,преступники будут использовать пустые разговоры полиции и замешательство, чтобы крепче сжать беззащитное общество. И именно вызывающие наибольшую зависимость наркотики являются самыми прибыльными для преступников. Люди, которые употребляют такие наркотики, вынужденыхотеть больше, и в настоящий момент им приходится покупать дурь у убийц и гангстеров! И платить гангстерские цены! В результате наркоманы становятся преступниками и терроризируют более широкие слои населения, чтобы утолить свою потребность. Я уже говорил и снова повторяю: если вам нужен эгоистический аргумент в пользу легализации, посмотрите на уровень преступности в вашем районе! Наркоманы воруют, это факт; они грабят вас и меня, чтобы забалдеть. Когда мы проснемся? Мы скармливаем общество отребью; на самом деле ыыужескормили его. Уже почти слишком поздно.
После этого раздались аплодисменты, которым Паркинсон с радостью позволил продолжаться.
– Питер, немного о личном. Я знаю, что вы не будете возражать против этого вопроса, ведь возможно, что в результате вашего несчастного случая с иглой наркомана вы являетесь носителем ВИЧ-инфекции. Или заражены гепатитом.
– Да, это так. Мне сказали, что это маловероятно, но возможно. Единственное, что я могу сделать, – это подождать необходимое количество недель, чтобы сдать анализы на окончательные результаты.
– И наверное, это ужасно трудно для вашей жены и для вашей семьи.
– Да. Это очень трудно, но, как вы знаете, мы семья, мы держимся друг за друга. И моя жена и дочери поддерживают меня на сто процентов в том, чего я пытаюсь достичь. В Британии есть миллионы семей, самых разных семей, у которых есть право находиться под защитой закона. Вместо этого в настоящее время закон систематически разрушает наше общество.
– И вы совершенно уверены, что, если бы наркотики стали легальными, вы бы сейчас не оказались под угрозой, которая нависла над вами?
– Абсолютно уверен. И Роберт, человек, на иглу которого я наткнулся, тоже не был бы в таком ужасающем состоянии. Он по-прежнему бы оставался зависимым от героина, но не представлял бы угрозы ни для себя, ни для меня.
– Но разве не появятся тысячи новых наркоманов? Возможно, миллионы?
– Вы станете одним из них, Майкл?
– Ну, нет, но…
– А ваша жена? Или дети? Я не думаю, что мои дети начнут колоться. Президент Линкольн как-то сказал, что нельзя постоянно делать для людей больше, чем они в состоянии сделать для себя сами. Он был прав. Правительство не может изменить человеческую натуру. Дети всегда будут экспериментировать с тем, с чем не нужно, и их нужно обучать и защищать, а не преследовать по закону. В Соединенных Штатах однажды попытались запретить алкоголь. Этот безумный эксперимент объясняет все, что нужно знать о контроле над наркотиками. Люди не стали меньше пить, они просто пили нелегально.