Свежак
Шрифт:
— Мы у меня на заимке. Её зовут Шуша, но осторожней — это не плюшевая игрушка. Она привыкнет и подойдёт сама. — Подойти то, Шуша подойдёт, но вот совсем не затем, о чём может подумать незнакомка. Шуша действительно не плюшевая игрушка.
— Кто нас будет искать? Никаких следов нет. К месту боя я прилетел на служебном экраноплане. Как ты понимаешь, в воздухе следы не сохраняются. Обыскал и многое вывез, но далеко не всё. Надо ещё поработать — я же не знаю, что надо вывозить в первую очередь. — Платон разговаривал с незнакомкой как с маленьким ребёнком.
— Муры… и внешники, но сначала муры, а потом, когда до них дойдёт информация о нападении,
Хотя да… ты же ничего не знаешь… Сядь рядом со мной… Ты не в своём мире… этот мир называется Улей. Здесь везде опасно… очень опасно… будь осторожен… опасно… — Пока девушка всё это говорила, Платон поставил ещё одну капельную систему и сделал незнакомке укол этого спека. (Раз просит, значит, знает, что делает).
Все остальные слова Платон списал на начинающийся бред. В её состоянии в инопланетян поверить можно, не то, что в другой мир. Опасно. Скажет тоже.
Не раскрывался над головой этой маленькой девочки контейнер с боевой химией, модифицированной в секретной лаборатории Триединого союза. Вот под таким облаком смертельно опасно, а всё остальное, как говорил гранд-майор Сабиров, это детский крик на лужайке.
Но вот незнакомка уехала в свои наркотические сны. То, что это какая-то дикая, кустарная наркота Платон ни на мгновение не сомневался.
Ладно! Пусть полежит, половит свои глюки, а у него ещё есть работа. Кстати, всё, что Платон забирал из разбитого каравана, а в первую очередь из транспортов внешников, он сразу же убирал в технический ангар Убежища. Чтобы два раза не перегружать — силы у него не бесконечные, уже и так убегался.
Содержимое транспортных модулей внешников Платона поразило до глубины души, хотя некоторые вещи он неоднократно встречал в своей непростой жизни. Первый модуль был, как это ни странно, не боевым, а жилым и медицинским — значительную его часть занимала медицинская лаборатория с хирургическим столом и складом, забитым автономными морозильными контейнерами. В основном эти контейнеры были пусты, хотя и были подключены к общему энергетическому питанию транспорта, а вот в некоторых находились самые разнообразные человеческие органы.
Кстати, на хирургическом столе лежал распотрошённый молодой мужчина, у которого недавно изъяли эти самые органы, предварительно слив бо?льшую часть его крови. Картина привычная для любого военнослужащего Императорской армии. Разве что медицинское оборудование несколько иное. Более современное что ли?
Остальную часть модуля занимали жилые блоки, рассчитанные для проживания девяти человек. Их Платон очистил до голых стен, хотя повреждения самого транспорта были значительными. В таком же боевом скафандре находился только один человек, разорванный кумулятивной струёй практически пополам. Его егерь тоже раздел догола — надо же было понять, почему он находился в полной боевой выкладке в жилом отсеке. Вероятнее всего, это был либо водитель транспорта, либо дежурный боец, постоянно находящийся в скафандре во время движения колонны.
Все остальные погибшие внешники были одеты в удобную и практичную одежду из неизвестного Платону материала. Все люди имели ранения несовместимые с жизнью, но, отставной гранд-прапорщик отметил это отдельно, двое из них просто застрелились из личного ручного оружия. Видимо, атмосфера была для внешников ядовита, раз на улице их товарищ находился
В тоже время эти, так называемые, внешники ни внешне, ни внутренне, кусков тел и оторванных конечностей в жилых отсеках хватало с избытком, ничем не отличались от своих помощников или самого Платона. Цвет волос и кожи, формы носа и губ, строение черепа и разрез глаз имели все признаки европейской внешности классического типа, а строение тела ничем не отличалось от среднестатистического гражданина Империи.
Второй транспортный модуль практически не имел внешних повреждений кроме филигранно сбитых противотанковыми ракетами башен с автоматическими орудиями, где и погибли трое из четверых находящихся в транспорте внешников. Все они были операторами и сидели несколько ниже орудийных блоков в специально оборудованных кабинках перед большими обзорными экранами.
Этот модуль был именно транспортно-боевым и перевозил огромное количество необычного оружия, разнообразнейшей экипировки, боеприпасов и, как их назвала незнакомка, продуктовых комплектов — небольших герметически запакованных пакетов из твёрдого пластика с сублимированными продуктами и напитками.
В передней части транспорта находилась кабина для управления модулем, где как раз находился внешник в боевом скафандре. Далее были устроены небольшие жилой и бытовой отсеки. Из бытового отсека через весь транспорт был проложен узкий коридор с лестницами к кабинкам операторов автоматических орудий. Задняя стена транспортного модуля представляла собой опускающуюся аппарель.
Всё остальное пространство транспортного модуля занимал полностью автоматизированный склад, заполненный удобными паллетами, подающимися на аппарель автоматически. Все грузы, независимо от их назначения, были упакованы в одинаковые пластиковые контейнеры. Видимо, вся логистика перевозок, и упаковки грузов различного назначения была рассчитана на транспортировочные контейнеры небольших размеров.
Так что по транспорту бегать, Платону особенно не пришлось. Его имперский егерь тоже выгрузил весь к окончанию второй капельной системы и сейчас собирался раздеть своих «крестничков» — снайпера и штурмовика. Уж больно бронежилеты у них были хороши, а кровь отстирать недолго. Экипировка таких серьёзных противников в личной коллекции трофеев это как рога редкого животного на стене собственного дома.
Штурмовик ничем особенным не удивил. Кроме, разве что, маленького красного шарика размером с жемчужину. Приблизительно такие жемчужины попадаются в раковинах речных жемчужниц, что повсеместно водятся в различных речках заповедных комплексов Российской Империи. Разве что цвет у них несколько иной.
Такие жемчужины уже встречались Платону при обыске некоторых трупов. В основном они были у внешников — в одном из жилых модулей Платон нашёл целую коллекцию. Попадались жемчужины и у соратников незнакомки. С них Платон снял шестнадцать таких странного цвета бу?синок — двенадцать чёрных и четыре красных. Про жемчужины незнакомка ничего не сказала, но раз они хранились, у не самых последних бойцов из разных отрядов, значит, имели для погибших особенную ценность.
У так называемых муров жемчужина попалась впервые, что также указывало на особенный статус обыскиваемого Платоном бойца. Виноградин у штурмовика было несколько сотен, а сахара несколько десятков кусочков. Лежали они в большом тактическом рюкзаке вместе с остальными личными вещами и уже уехали к Платону в ангар, а вот жемчужина хранилась в маленькой ладанке, висевшей на шее трупа.