Свиданье с Богом у огня. Разговоры о жизни, любви и самом важном
Шрифт:
С тех пор прошло много лет, и шахты такой больше не существует, и Юра давно уже работает на Дусканье – так называется река и Юрин прииск, – и тритоны больше не попадаются, но чудес ему и без тритонов хватает.
Тайга, река, сопки, закаты, рассветы.
Брусника, голубика, морошка, жимолость – длинненькие, твердые темно-синие ягоды с нежным налетом, как будто тронутые туманом.
Варенье из жимолости отличное, и просто так пригоршню съесть вкусно.
Юра редко выбирается в Магадан, хотя у него там квартира, японская машина и все прочие атрибуты успешного цивилизованного человека. В Усть-Омчуге, где у него контора, еще одна японская машина, несгораемый шкаф со старательской бухгалтерией и старательскими договорами, он тоже надолго не задерживается.
В тайге как-то лучше. Понятней, надежней. Красивей, безопасней.
Какие там опасности, в тайге?.. Ну, зимой мороз – на этот случай есть тулуп, валенки, шапка. Летом медведь – на этот случай карабин и фальшфейер. А больше кого там бояться?..
Я раньше думала, что все это какие-то сказки и что люди специально переворачивают реальность, живут в тайге и на приисках.
Теперь, побывав на Колыме, я точно знаю, что перевернутая реальность как раз «на материке», то есть здесь, у нас с вами.
Там все по-честному.
А здесь… сплошной фальшфейер. Шума много, дым пускает, искры сыплются, а толку никакого. Если хочешь жить в согласии с собой и природой хотя бы какое-то короткое время, нужно купить билет до Магадана, позвонить Юре, договориться, чтоб встретил, и уехать на Дусканью.
В поисках смысла – я прекрасно знаю, что нынче модно изнемогать от цивилизации и искать нечто посконное, домотканое и истинное, – но для этого не обязательно тащиться на Тибет и обременять собой далай-ламу.
Не ходите, дети, в Африку гулять. В Африке все чужое, и вы все равно там ничего не поймете. Вы же не родились в Конго или Джибути.
Вы родились именно в этой стране, над которой самолет летит девять часов и где есть все – золотые прииски, синие реки, изумрудные горы, Юра, варенье из жимолости. И реликтовых тритонов хоть отбавляй.
Езжайте все на Колыму.
А то сплошной фальшфейер какой-то получается.
Почувствовала себя стукачом
Знакомая барышня собралась замуж.
Вызвала, вся трепетная, в кафе и сообщила, что «они с Игорешкой решили пожениться».
«Игорешка» в этом году заканчивает курс, барышня пока что курс продолжает, но есть родители, а также бабушка с дедушкой, которые на все готовы – и квартиру снять, а может, даже купить, и машинку брачующимся подарить, и Мальдивы оплатить, впрочем, лучше, конечно, Ибицу, и ложки-вилки-салфетки-табуретки взять на себя.
То есть смело можно под венец.
Не очень, правда, ясно, кто на ком собирается жениться, то ли родители друг на друге, то ли дедушка на бабушке, ибо и свадьба, и лимузин, и денежки, и дальнейшая жизнь – это докука «взрослых», а вовсе не молодых, ну да ладно.
Вот мы посиживали в кафе, попивали капучино, обсуждали наряды и агентство, которое может взять на себя такое сложное мероприятие, как современная городская свадьба «миддл класса», и чувствовали себя практически героинями сериала «Sex and the City», и очень себе нравились, как вдруг выяснилось, что барышня с «Игорешкой» собираются… повенчаться.
Я поперхнулась капучино, барышня сочувственно похлопала меня по спине. Я достала сигарету и осторожно осведомилась:
– А мама знает про венчание?
Ну конечно, знает! Здесь, правда, есть некоторые трудности, потому что нужно выбрать храм покрасивее и побогаче и с батюшкой договориться, чтобы он не всех скопом венчал, как в Северной Корее на празднике невест, а чтоб только «их с Игорешкой», так сказать, эксклюзивно. Венчают исключительно с бумажкой из ЗАГСа, так что придется сначала туда, а потом сюда, и платьев, выходит, нужно два, или нет, ура, даже четыре! Потому что получается, что «первых дня» будет два, ну и «вторых», соответственно, тоже.
Про платья я все поняла, а про венчание не очень.
– А зачем ты собираешься венчаться?..
Ах, ну как зачем, как зачем?.. Затем. Во-первых, все так делают. То есть венчаются. Это очень модно и красиво. Во-вторых, тогда праздников получается два, а платьев, соответственно, четыре (см. выше). В-третьих, было еще что-то важное. Точно было!.. Да, вот! Нужно же, чтоб Бог благословил, вот что!..
И она успокоенно улыбнулась.
Чувствуя себя стукачом и отчасти Павликом Морозовым, сдавшим властям родного отца, я на следующий день позвонила ее маме. И спросила про венчание.
Мама вздохнула и сказала, что о затее осведомлена, дальше последовала сбивчивая речь про то, что «так сейчас все делают» и, кажется, что-то про платья.
Я опять поняла про платья и не очень… про венчание.
Нет, барышня, правда, очень мила, хотя вовсе не из православной семьи, папа бороду не носит, мама заутреню не стоит, дети церковно-приходскую школу не посещают! «Игорешка» тоже вполне ничего, но я точно знаю, что и она никаким терпением не страдает, и он никакой самоотверженностью не поражен. И еще, кажется, я точно знаю, что будет дальше.
Дальше некоторое время все будет очень весело – и Ибица, и машинка, подаренная папой, и ложки-вилки-салфетки-табуретки, и дни рождения на кухне со свечами, и друзья, приглашенные в пятницу на пиццу.
Потом все это… надоест. Новизна быстро приедается и становится обыденностью.
Нужно ехать домой и там ударно «выдавать» уже жену и подругу жизни (мужа и отца семейства). Подавать котлету. Выслушивать историю про Тырышкина, который опять подсидел его (ее) на работе – кто такой, этот Тырышкин-то?! Смотреть футбол (бокс, гандбол, синхронное плавание, ледовое катание). Поить аспирином, когда он пришел не просто подшофе, а на рогах. Выдавать денежку из заначки, когда у нее развалились любимые шпильки.