Свидание с богом. Жнец
Шрифт:
– Я начну с глаз, Вазелин.
"Черт, вот это поворот… меня слили", – хотя мысли в голове парня путались, но смысл услышанной фразы до него дошел. – "Это какая же сука сдала?"
Черный зло засмеялся и, положив ладонь на лоб Макса, начал медленно подводить острие ножа к его правому глазу. Вложив все оставшиеся силы в последний рывок, пленник резко дернул головой вбок и, запрокинув ее вверх, вцепился зубами в пытавшиеся удержать его пальцы Нгаки. Негромко рыча, Макс все сильнее и сильнее сжимал челюсти, давясь чужой и своей кровью. Даже когда в его сердце вошел клинок, он последним усилием стиснул зубы до упора, и его угасающее
***
Он умер.
"Или жив? Нет, я же знаю, что умер."
Макс ощутил, что парит в воздухе, а внутри него медленно ворочается огромный клубок… мыслей? Тут были и безмерная радость от осознания себя, и дикая обида за идиотскую смерть, и растерянное недоумение по поводу отсутствия ощущений. Но уже через несколько мгновений все изменилось. Макс почувствовал, что его буквально засасывает в очень тесную и неудобную хрень. К немалому удивлению парня, эта хрень оказалась его собственным телом. То, что тело принадлежало именно ему, он отметил машинально. Тягуче заныло в правом колене, мениск которого был порван еще в юности.
Он с трудом разлепил глаза. Резко посветлело, но понимания, где он находится, не прибавилось. Вокруг него стояла плотная стена белесой дымки. Почти мгновенно погибший Макс ничего похожего на промелькнувшую перед глазами жизнь не увидел. Как не было и тоннеля, ведущего к свету. Почти незаметный для мозга провал в темноту с резким пробуждением, но уже с полным осознанием собственной смерти.
Макс попробовал расслабиться. Нет, не физически. Тело не слушалось, хотя его слабые ответные сигналы уже начали ощущаться на самой грани восприятия. Он постарался выкинуть из головы все лишние мысли, что там теснились. И это почти сработало. Мысли о смерти улетучились, уступив место воспоминаниям. Вот только память почему-то решила показать ему момент из далекого-далекого детства.
***
– Как ты мог нас бросить? Ненавижу тебя! Ненавижу! – он вскочил с табуретки, не отрывая своего бешеного взгляда от виноватого и немного растерянного лица отца, сидящего напротив.
– Твое право, сынок, – ответил тот устало и вылил остатки водки из бутылки в стакан.
Выпил одним махом, занюхал тыльной стороной ладони и встал.
– Никогда не забывай, что я вас очень любил… сын.
Нетвердой походкой отец вышел из кухни, и через несколько секунд в коридоре тихо щелкнул замок входной двери. Больше Макс никогда его не видел.
Только через одиннадцать лет Макс узнал, что отец был приговорен врачами и после их последней встречи прожил всего восемь месяцев. Шесть из которых провел в хосписе, медленно умирая под обезболом, никого не узнавая и гадя под себя.
Узнав об этом, Макс люто напился. Несколько суток бессмысленной круговерти дней и ночей пролетели в алкогольном угаре. Ему запомнились лишь редкие моменты просветления, когда он выл, задрав голову к потолку, и пытался лезть на стену, раздирая свои ногти до мяса об штукатурку.
"Он сказал "любил", а не "люблю". Слишком тонкий намек для малолетнего пацана."
Именно тот поступок отца научил его, казалось бы, очень простой истине.
"Иногда приходится делать близким больно. Чтобы потом им не стало еще больнее."
***
Из воспоминаний его выдернул глухой низкий голос:
– Да где же он валяется? Мих сказал, что наш клиент должен быть где-то с краю, но я тут уже все обшарил.
Макс не смог определить, с какой стороны находится обладатель баса. Ему казалось, что звук идет отовсюду. Рефлекторно дернувшись, он попытался сесть, но из этой затеи ничего не вышло. Тело уже ощущалось, но все еще не слушалось команд мозга. Медленным ручейком в сознание парня начала просачиваться легкая паника.
Неожиданно в поле его зрения показалась мужская голова, которую венчала пара слегка изогнутых рожек. Грубые, словно высеченные из камня черты лица придавали незнакомцу брутальную суровость, а бледно-голубые льдистые глаза с красными склерами 1 смотрели на Макса яростно и пронзительно. Полное сходство с викингами портила только шевелюра иссиня-черных волос, коротко подстриженная по последней моде и аккуратная бородка а-ля Меладзе.
– Да вот же он! Ушастая, иди сюда! Нашел я нашего дебила, почти возле самого центра прохлаждается. Мог бы и обозначиться, мудила посмертная, а не радоваться втихомолку воскрешению.
1
Склера – тонкая оболочка, которая снаружи покрывает глазное яблоко. В простонародье – белок глаза.
– Ты совсем допился, Мюр? – раздался мелодичный голосок, и в паре метров от рогатого мужика появилась блондинистая девичья голова.
Что характерно, без рогов. Лицо девицы могло бы считаться красивым, если бы его не портило полное отсутствие ушных раковин. Вместо них зияли темные провалы слуховых проходов.
"Это кто ж тебе ухи-то отчекрыжил, красавица? " – пронеслось у Макса в голове.
Саму девушку это обстоятельство, видимо, ни капельки не смущало. Ее густые белые волосы вместо того, чтобы прятать изъян под собой, были гладко зачесаны назад и собраны в два хвоста.
– С его смерти всего три минуты прошло. Как бы он обозначился, если еще нейронные связи не установились?
– Этот долбаный техник опять напутал с местом. Хорошо еще, что время не перепутал, – рогатая башка с негромким рыком исчезла в тумане, из которого тут же донеслись заковыристые ругательства в адрес неведомого рукожопа по имени Михаил.
– Вы кто такие? – попытался спросить Макс, но из его рта вырвалось только глухое мычание.
– Не суетись пока, – обратилась к нему девушка, полностью появляясь из тумана. Скоро связь с телом восстановится, тогда и поговорим.
Одета она была в потертые джинсы, черный топик, обтягивающий немного полноватую по меркам парня грудь, и кожаную курточку в пояс. Макс нервно сглотнул. Из-за спины девушки выглядывали два белоснежных крыла.
"Ангел что ли?!"
Из дымки снова вынырнул мужик и, подойдя поближе, медленно обошел вокруг неподвижного тела. Помимо рогов на голове у него был и хвост, напоминающий своим видом львиный. Вот только заканчивался он не кисточкой, а слегка изогнутой толстой костяной стрелкой.